Бери теперь глоткой.
Пальцами массирую горло её, постанывая. Скоро весь агрегат погрузится в неё. Сама втянула.
Захват пальцев крепчает. Как и движения её сосущие. Малая уже не жалеет хер мой железный, а берёт его мощно. Сосёт.
Кайф…
От самого конца и по всему телу разрядом электрическим прошибает. Потом втягивает до упора и замирает. Болт как намагниченный к задней стенке глотки прилип. Держится. Трясётся от похоти. Потом медленно назад. С оттяжкой мучительной и резко хапает. Млять… Сожрёт меня, не иначе. Жаднее становятся наскоки на хер. Резвее. Разгон она берёт. Скорость отлаживает. Регулирует весь процесс. Я только зритель на трибунах, у которого олл инклюзив.
Полностью же да? Я ведь её одним раундом не отпущу. Если в рот спущу, сразу же нагну и звезду опробую. Болтом запечатаю. Там его место. Родное. Притёртое.
Позвоночник словно напополам перекусывает, когда Малая полностью берёт. Глоткой держит. И быстро-быстро посасывает. У меня сил держаться не остаётся.
Ощущения и мысли — в фарш. Месиво огненное.
— Распахни. Дай засадить…
Голос не приказом звучит, а просьбой. Малая вперёд подаётся. Пальцы её волосы жёстко цепляют. Теперь сам дубиной машу. Бёдра чётко движутся. Засаживают. Бьют. Член вонзается резко и мощно, как отбойный молоток. Вот так надо. Без тормозов. Долбёжка сочная. Слюни её по подбородку текут. Мордаха красная. Глаза слезятся. Но всё равно вверх, на меня смотрит. Я её рот имею, а она мне душу взглядом ебёт.
Не выдерживаю. Крюк этот мощный прямиком в сердце вонзается. Давление в шарах переполненных, как на дне океана, в несколько атмосфер. Семя хлёсткой струёй вырывается. В рот её. Заливаю горячим. Пальцы разжимаю. Гнёт ладони снимаю. Она сама глотает. Трясясь. Потом медленно по болту ртом движет. Слизывает. Всё до капли. Как положено. Чётко урок усвоила — болт от чистоты скрипеть должен. Потом отстраняется и остатки языком по губам подхватывает.
Балдею я с нею…
Дышит тяжело. Загнанно. Трясётся и взглядом молит. Трахнуть. Дать ей кайфануть. Заслужила.
— Потекла?
Кивает, краснея. Ай да Малая… Только что болт обсосала так, что у меня мозги набекрень, а всё туда же, краснеет, будто едва из пансиона благородных девиц выписалась.
— Разденься. Покажи себя.
Она раздевается. Быстро. Без желания прогнуться и показать себя опытной. Но меня её тело манит. Как по сантиметру обнажается, наблюдаю. Желание к концу болта в десятикратном размере приливает.
— Стой! — окрикиваю, когда её пальцы на кромке трусиков замирают.
— Что?
— Развернись. Лицом в постель и жопу подними так, чтобы я видел, какие у тебя трусы мокрые.