Но могу ли предать смерти другого человека? Я должна рассказать Рустаму. О намерениях Тахира. Но это — смертный приговор. Однозначно.
Остаток дня и вечер проходят, как в тумане. Мысли цепляются одна за другую. В голове — круговерть демонических плясок.
Ночь — ничуть не лучше. Засыпаю урывками. Длинные лапы кошмаров в сны проникают. Раскрашивают всё пугающе красным. Красное на белом расползается огромными пятнами, и фоном играет какая-то музыка. Медленная. Завораживающая. Как голос сирены. Не получается, ни выкинуть из головы, ни противиться зову…
Утро наступает с чётким ощущением — Зверь рядом. Слышится приглушённый шорох воды. Я ещё не вижу его самого, но знаю. Он здесь. Каждой клеточкой тела, ноющего от предвкушения.
Зверь чёткой поступью пересекает комнату, направляя к шкафу. Вокруг крепких бёдер обёрнуто полотенце. Небрежно отшвыривает его в сторону, показывая крепкую задницу. Натягивает трусы и выуживает из шкафа джинсы.
— Доброе утро, — приветствую мужчину.
Он оборачивается и усмехается, застёгивая ширинку. Чувствую сильное напряжение в воздухе. Взгляд Зверя кажется тяжёлым. Осуждающим. Как будто он уже обо всём знает — о том, что было сказано в его отсутствие, и о том, что ещё не произнесено.
— Что ты делала в комнате для наблюдения? — сразу спрашивает Зверь.
В курсе. Точно. Всё под контролем. Или Пятый доложил? Или Рустам сам всё по камерам увидел? Не важно. Он знает всё. Одновременно и злость испытываю, и радость. Надоело ждать и брать урывками. Общаться междометиями и короткими предложениями.
— На тебя полюбоваться хотела, — вру. Дерзко и нагло вру. — Ты постоянно пропадаешь. Этой ночью тебя не было дома.
— Пасёшь меня? Зря.
Крупные ладони застывают на резинке джинсов, большие пальцы небрежно цепляют петлички для ремня. Только он ему не нужен. Джинсы хорошо сидят. Плотно.
Взгляд сам прихотливо скользит по широкому, тугому прессу с косыми мышцами, уходящими вниз. Грудь вылепленная равномерно поднимается и опускается. Скала. Колосс. Подавляет видом совершенного тела, на котором я уже почти не замечаю страшных шрамов. Любуюсь им. Слишком явно.
Со вздохом отвожу взгляд в сторону.
— А с тобой чё? Круги синие под глазами.
Зверь пересекает комнату и наклоняется, повернув мою голову на себя.
— На меня смотри. Плохо тебе? Тошниловка или другое что? — грубовато режет словами.
— Плохо спала. Место уже знакомое. Но холодное. Людей нет. Одни слуги и охрана, — усмехаюсь, глядя в тёмные глаза. — Друзей нет. Скоро одичаю. Даже поговорить не с кем. Раньше хоть Ризван со мной по-человечески…