Я не чувствую себя плохо. Мне, наоборот, хуже становится не от близости Зверя, а от равнодушного игнорирования.
Пусть лучше берёт остервенело и подчиняет грубой воле, чем сидит в стороне.
— Кнопка беснуется. Голодная, трындец…
Палец Зверя нажимает на клитор быстрее и быстрее, потом вниз скользит и обводит лоно по кругу. Медленно внутрь пальцем входит и начинает двигать.
— Медленный трах пальцем за секс не считается, — усмехается, возобновляя игру с сосками.
По очереди их дразнит, перемещается по груди, засасывая и оставляя багровые следы. И медленно-медленно пальцем водит внутри лона. Всего одним пальцем. Мне хочется большего. Желаю ощутить Его полностью. В себе.
Зверь, словно угадывая мои желания, рвёт на мне бельё одним жестом. Начинает бёдрами так агрессивно толкаться, как будто имеет меня на всю длину возбуждённого ствола.
— Пиздец ты по мне течёшь, — отстраняется, показывая влажную дорожку на ширинке джинсов. — С утра голодняк. Не терпится, да? Или ты ещё ночью по мне скучала?
Лежу перед ним в разорванной сорочке. Тело пышет жаром, а между ног так вовсе адский пожар устроен. Разожжён голодный и жадный костёр, которому не хватает пищи.
Зверь мои ноги в коленях сгибает и в стороны широко разводит. Наклоняет голову, ухмыляясь, разглядывая меня… там. Всю сердцевину видит и наслаждается порочным зрелищем. Глаза тёмные адской похотью горят и довольствием.
Пытаюсь бёдра свести вместе.
— Цыц… Куда собралась звезду тарить? — недовольно рыкает. — Хочешь же.
В низком голосе хрип слышится как вибрация чувственная. Дрожащая. От которой градус жары повышается тысячекратно.
— А как же запрет? — шепчу пересохшим голосом. — Половой покой…
Зверь трётся колючей щетиной о мою коленку.
— Сейчас половина одиннадцатого утра, Арина. Первым делом сегодня я навестил пиздатого доктора из клиники. Полные результаты всех анализов готовы. Посмотрев их, он сказал, что трахаться можно. Можно, если осторожно.
При последнем слове он отстраняется и джинсы стягивает. Но трусы на себе оставляет. Они едва не рвутся от мощного, выпирающего бугра.
— Освободи ствол. Знаю, твоим пальцам нравится мой рубильник…
В тёмном взгляде Зверя похоть смешивается с радостью и какой-то иронией. Подшучивает надо мной, замершей и возбуждённной до предела.
— Можно?
— Да. Или справку тебе показать?
Оттягивает резинку трусов, показывая багровый набухший конец с обрезанной крайней плотью.
— Такой пропуск годится?
Не дождавшись ответа, Зверь накрывает меня своим телом. Спускает трусы так, чтобы освободить член. Перехватывает у основания и бьёт головкой по клитору. Меня как будто молнией насквозь прошибает.