Ой, Женечка, надеюсь, когда придет время, ты меня поймёшь и поможешь папе принять зятя.
Посреди соснового бора стоял огромный, раскидистый дуб, которому уже несколько тысяч лет, за что это место и было названо лукоморьем. Я чувствовала от этого место невероятную энергетику, особенно от дуба. А дуб — дерево Перуна, значит, скорее всего, ранее на этом месте было капище, где поклонялись моему отцу. День был теплый, солнечный, я вскинула руки к небу, впитывая тепло и энергию светила. Потом подошла к дубу и обняла его.
Мужчины жарили очередные порции креветок и шашлыка. Девушки, кто взял купальники, пошли купаться. У нас с Женей не было, она подошла ко мне, улыбаясь.
— Подпитываешься энергией вселенной, — улыбнулась она.
— Ага, — кивнула я, — дереву не одна тысяча лет, оно аж гудит от накопленной силы.
— И правда, — подтвердила Женя, приложив руки к дереву и прислушавшись к себе, — реально гудит. Слушай, а твой отец легко тебя на брак с Олегом благословил? Ну, в смысле, он же старше тебя ровно на двадцать лет. Его это не смутило?
— Ой, Жень, моему папе столько лет, что его уже давно ничего не смущает. И потом по Олегу же видно, что он души во мне не чает. И серьезный, и ответственный к тому же.
— И почему моя мама того же в упор не видит! — вздохнула Женя.
— Увидит со временем, не переживай!
— Да она ему даже шанса дать не хочет, сказала, чтоб ноги его в моем доме не было, а моей не будет в вашем. Мухомором старым его зовет — и никак иначе.
— Ну, сестра у тебя замечательная, я погляжу. И рада за тебя. потихонечку вдвоем переломите.
— Надеюсь, — вздохнула Женя.
— Внука ей подарите — точно оттает.
— Не, не ее вариант, точно. С Иркой-то мне не помогала никогда, а щас и вовсе зам. декана стала, так не до того.
— О, я же фотки с нашей свадьбы принесла вам. Сиди здесь, я щас.
Я сбегала за сумкой с планшетом. Пока ходила, мое место возле Жени занял Влад.
— А ну-ка, расступитесь, голубки. Я фотки с нашей свадьбы принесла.
Я уселась между молодыми, радуясь возможности побыть рядом с папой, и включила планшет. И все было хорошо до той поры, пока не дошли до фоток, где мы в избе. Особенно до той, где я вроде бы прилично сижу на краешке старинной постели. Но отец аж с лица сошел.
— Это вы где? — откашлявшись, спросил он.
— Это в старообрядческой деревеньке, есть здесь в восьмидесяти пяти километрах. Там сняли избу. Нас и повенчали по славянским традициям.
— Твой отец старовер? — удивился Влад. — Оригинально конечно…
— О, мой батюшка всем генералам генерал, — улыбнулась я, пробивая его мысли: в голове билось одно — все точно, как в моем сне, точно так!