Олег почувствовал, как по его щекам побежали слезы.
— Давай-ка ты поспишь, утро вечера мудренее.
— Владу не говорите, ни к чему ему второй раз это переживать, — попросил он, засыпая под воздействием Сомова.
Олегу снилась Дора, и он искал ее в огромном лабиринте. Иногда там попадались двери, он открывал их и видел ее в объятиях Тарха, столбенел от ужаса и кричал ей.
— Что ты делаешь! Так нельзя, так неправильно, он же твой брат!
— Он мой бог! — смеялась она ему в лицо. — Богам можно все.
— Но как же я! Я же люблю тебя!
— Люби на здоровье, приятно, — самодовольно смеялась богиня.
— А как же наш сын?
— А кто тебе сказал, что он твой? — усмехнулся Тарх, крепко прижимая обнаженную Дору к себе.
— Он — наш! Ты — ничтожный смертный человек. Полковник. Ты думаешь, что достоин с ней зачать? С богиней? Серьезно? Она даже умерла ради меня и умрет еще, если будет нужно. И еще, и еще раз.
Тарх крепко схватил Дору одной рукой за горло, а другой за волосы, она начала хрипеть, не в силах сопротивляться. И Аверин проснулся в холодном поту.
Был уже час дня, если часы не врали, голова была тяжелая. Хотелось в туалет и есть, но огромный комок в горле все перебивал. Олег принял душ, почистил зубы, стараясь не думать о них, но в голове крутились горькие строчки из старой песни из спектакля.
Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу.
Никогда, повторил он, пробуя слово на вкус. Вкус был очень горьким и не понравился. Но делать нечего, придется с ним смириться, не впервой уже. Самое жуткое — ложиться с этим в холодную постель, проводить с ним долгие холодные ночи и засыпать лишь под утро, замучившись ворочаться в бессоннице. Когда ушла Света, было чуть полегче, он уже был готов к этому. Это было неизбежно. Даже некое облегчение испытал, к великому своему стыду. Но все равно было жуткое одиночество ночами. Олег с головой ушел в работу, нарочно в первый год брал ночные дежурства, чтобы днем падать от усталости едва не замертво. Так и свыкся потихоньку. По выходным ездил к ней на могилу и читал романы Сары Джей ей вслух. А дома разговаривал с ней тоже вслух. Хоть многие и говорили: так нельзя, дескать, держит возле себя, покоя не дает ей там. Но как мне жить совсем без нее, я не знал. Так пусть будет рядом хотя бы так. Ментально, так это, оказывается, называется правильно.
И она была. Олег это чувствовал. Иначе как научился бы сам готовить и так ответственно поддерживать порядок в доме. Сам он никогда не убирался, прожив с ней двадцать три года. Он понятия не имел, что за средства там такие для чистки окон, зеркал и унитазов. А тут шел, покупал и делал. Так, как будто делал это все те годы ежедневно.