— Если бы не Тарх, ничего бы не случилось, — в гостиную вошел хмурый Пелегин.
— В смысле? — у всех присутствующих отвисла челюсть.
— Вернув тебя Олегу, он не ушел. Он стоял за дверью и слушал, он мог помешать Олегу убить тебя, но не стал. Пришел и спас, как мать его рыцарь, пока спасал, сузил твои бедра, чтоб головка Илюши застряла. Знал, что его позовешь.
— А нападение сейчас? — с ужасом спросила я.
— Боюсь, что тоже не без его стараний, — скривился Сомов, — сама посуди — это шайгены с бордовыми поясами, шесть штук. Да если бы они реально тебя убить хотели или похитить, уж как столбом бы не стояли. Ты б и ойкнуть не успела. А уже в нави была.
— Он что, их нанял, чтобы убить? Они согласились?
До меня никак не доходил смысл происходящего. Не хотелось в это верить, не хотелось это осознавать, он не мог так поступить, не мог!
— Это наемники, Дора. Если бы мы не подоспели, не пришлось бы никого убивать. Разыграл бы красивый спектакль со спасением прекрасной принцессы — и все. И получил бы тебя на блюдечке со временем.
— Но в душу ты ему смачно щас плюнула, конечно! — заржал Демитрий. — Старался мужик сегодня, из штанов выпрыгивал прямо. А ты его соплями о другом измазала.
— Недооценил любви, думал, сама убивать его за сына пойдет, — вздохнул Перун печально. — Такой же подлый, как его отец.
В глазах урайского отца было столько горечи, что мое сердце сжалось.
— Это он вложил Олегу эти мысли? — убитым голосом спросила я.
Мир в очередной раз рухнул. Что-то в сердце оборвалось и умерло навсегда. Что-то очень важное и дорогое. На душе стало пусто и холодно.
— Нет, вот мысли, надо признать, — его, но кем-то усугубленные, — задумался Демитрий.
— Кем? Почему вы его одного оставили? Почему не следили? Тарх сказал, он трижды от самоубийства его отводил. А где вы были?
— Так мы это… думали, ты с ним осталась, раз так долго не возвращаешься. А на фиг он нам без тебя, да и дела были, — виновато пояснил Демитрий.
— Тарх сказал, что у него не было сил вернуть меня.
— Не было сил нажать четыре кнопки, чтоб задать маршрут вайтману, — фыркнул Сомов.
Я взвыла, сжав кулаки. От обиды и злости.
— Оправданием ему может служить лишь то, что он боролся за свою любовь, — вздохнул Демитрий.
— Любовь? — взорвалась я. — Да он сам меня отдал Олегу!
— Передумал, видать, за неделю, — пожал плечами Дима. — Так что с полковником-то делать?
— Мне все одно — не хочу его видеть. Не могу.
— Понял, кивнул Демитрий. И взял спящего внука из рук Сомова.
— Ну, здравствуй, человеческий детеныш, — умильно улыбаясь, поздоровался рептилоид с внуком.