Так неожиданно Галине пригодилась специальность секретаря-машинистки, полученная еще в ранней юности. Теперь она могла пополнять семейный бюджет примерно на 80–90 рублей ежемесячно. Приличные женские сапоги стоили сотню. А хорошая финская куртка – 180. Тут придется залазить в долги, чтобы купить.
Она печатала все больше и больше, уже и ночью, и днем, вошла в ритм. Но Дима этого не любил. Три домашних машины – три злейших врага его: стиральная, шильная и печатательная. Как только мама бралась за одну из них, он начинал расстраиваться и просил поиграть с ним.
Ситуация на коммунальном фронте обострялась. Соседи Коля, Юля и дочь их Инна – это бы еще ничего. Но к Коле приехал двоюродный брат, да с женой, да с двумя детишками. В итоге за стенкой, в пятнадцатиметровой комнате, жило уже не трое, а семеро человек. И с ними приходилось делить пятиметровую кухню, а в душ и туалет – вообще не попасть! Очередь туда была как в ЦУМе на распродаже.
Летом приехала теща Анастасия Ивановна. И вечером жаловалась она со слезами, что смогла зайти в туалет не раньше двенадцати часов дня. Теща забрала Диму на свежий воздух, на вольный выпас в свой тихий город Фурманов. А Вячеслав отправился к заместителю управляющего треста по жилищным вопросам. Изложил ситуацию, просил выделить другую комнату, чтоб соседей поменьше.
– Скоро, скоро свою квартиру получишь, мы же тебе обещали, – успокаивал зам. – А пока там у вас воспитательница увольняется, из вашего общежития. Значит, освобождается однокомнатная квартира. Вот ее и занимайте!
Да, кроме коменданта Зинаиды всякому приличному общежитию полагалась еще воспитательница, даже политрук, и он тоже был! Политрук периодически проводил политинформацию, по-медвежьи неуклюже анализируя «ситуацию в мире». Но никто на нее не ходил.
Вячеслав пошел к воспитательнице.
– Да ни в жизнь Зинка вас в мою квартиру не впустит! – резанула она. – Давайте так: когда буду я выезжать, вы мне подгоните машину и дайте людей. Пусть они мои вещи вынесут и погрузят, а ваши внесут, и я в тот момент передам вам ключи, а сама тут же отчалю из этой рабочей гавани. А вы, главное, оборону держите, когда Зинка нагрянет!
Так и сделали. Вынесли, погрузили, внесли и расставили.
Заренковы остались все в том же доме, но теперь уже в третьем подъезде и в отдельной однокомнатной квартире.
В ту неделю не было счастливее человека во всем Ленинграде, чем Галина. Она возвращалась домой, садилась и думала: «Не может этого быть! Я одна, и соседские дети не носятся гурьбой по моей комнате, и в туалет можно без очереди, и выходить из него можно не торопясь, и на кухне не надо толкаться, и чужая грязная посуда не раздражает! Слава Богу, и Славе спасибо – все-таки решил он этот вопрос!»