Близилось 9 мая 1986 года, День Победы. Начальник строительного управления № 336 треста 72 Заренков распорядился к концу рабочего дня накрыть стол и пригласить ветеранов. В организации их было всего восемь.
Собрались. Вячеслав Адамович произнес речь, вручил подарки. Подняли по рюмке и выпили. За победу! Закусили и еще по одной. За тех, кто пал на войне!
И тут в приемную врываются чужаки. Два инструктора из райкома партии, два сотрудника прокуратуры и двое из отдела милиции. Рассредоточиваются и занимают позицию для наступления. Следом входит Приемыхов. Оглядывает собрание и тоном человека, зачитывающего приговор, делает заявление.
– Вы нарушаете закон Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева о борьбе с алкоголизмом! Ваше нарушение имеет отягчающее обстоятельство – вы распиваете спиртные напитки на рабочем месте.
Ветераны опешили. Да, такой закон действительно был. Он вступил в силу в 1985 году. Но люди прошли войну и били врага, а вот этот скользкий тип с неприятной холеной внешностью пытается сейчас их унизить. Как с этим быть?
Вячеслав Адамович встал, схватил Приемыхова за грудки и вышвырнул из кабинета, запуская реакцию ускорения пинком крепкой ноги по некрепкому месту: «Вон отсюда!»
И тут же закрыл дверь изнутри.
В дверь начали тарабанить: «Именем закона, откройте!»
На «бобике» прикатил наряд милиции.
– Что у вас тут случилось?
– Да вот, какой-то пьяный ломится в дверь! – объяснил начальник стройуправления, указывая на зампрокурора.
– Шутник! – верещал тот. – Ты у меня дошутишься скоро!
Три патрульных машины (в одну все не поместились) забрали Заренкова вместе с ветеранами и повезли в вытрезвитель.
Начальником вытрезвителя оказалась женщина.
Она оглядела компанию сочувственным взглядом и повернулась к Приемыхову, который держал под контролем «ход дела».
– Ну, и что ты привез их ко мне, идиот? – она была в офицерском звании и могла позволить себе такое неуставное обращение. – Ну, ты хотя бы в честь праздника, Дня победы, постеснялся. Как я буду определять степень их опьянения? Приборов у меня таких нет.
Приемыхов схватил со стола лист бумаги, свернул его в трубочку: «Пусть в нее дуют!»
– Ты это засунь себе, сам знаешь куда, – уже недобро стали реагировать старики с колодками медалей на пиджаках.
В итоге всех отпустили по домам. Концерт по заявкам окончен.
Но на следующий день на столе Заренкова лежал свежий номер газеты «Ленинградская правда». Статья называлась «Их было восемь» и написана она была в едком обличительном стиле. Фельетон – жанр, который умер вместе с советской журналистикой и не дожил до сегодняшних дней, в те времена был грозным оружием. Используя запрещенные лексические приемы, он любого героя публикации изничтожал, превращая в жалкого и не заслуживающего уважения человека. Таков был фельетон сам по себе. А написанный по заказу, – что в данном случае очевидно, – он был заправлен двойной порцией ехидства и несправедливости.