меня, — Ты что-то сделала, колдунья?
— Я видь… — растерялась, — я выпила траву, это же…
Отбрасывает брезгливо и срывается с места, будто дикий волк — только и видели.
А у меня горло перехватывает спазмом от невысказанных слов.
Конечно, я подготовилась, прежде чем идти к нему. Родить от мертвого короля — в случае успеха задуманного — было бы глупостью. И я выпила нужный отвар, не позволяющий зачать несколько дней как… Неужто он думал, что я не озабочусь этим заранее?
Или…
Прикусила губу.
Подумал, что я успела избавиться от ребенка?
— Ты хочешь верить в худшее, если речь идет обо мне, — прошептала в сгущающиеся сумерки.
Почему-то внутри распространялась боль, и это не имело отношения к моему физическому самочувствию.
Не пойду.
Не пойду и не буду рассказывать ему что-то — не заслуживает.
Назло всем и каждому допила вино, закуталась в шкуры и провалилась в сон.
Я так и провела почти все время, выделенное на отдых — закукленная, словно бабочка из долин. Вот только дано ли мне взлететь?
Сомнений было все больше.
Лишь бы не рухнуть вниз… в прямом смысле. Путь через Перевал, по узким тропам, где в некоторых местах копыта лошадей оскальзывались и срывали маленький камнепад на головокружительной высоте, оказался жутким, удушающе страшным. Я так вцеплялась в поводья, что пальцы сводило судорогой, и шептала про себя молитвы всем богам — тогда как неокторые воины даже шутили.
Меня мутило и тяжело было дышать, и больше всего я боялась, что от паники и нехватки воздуха потеряю сознание — и полечу вниз, и никто меня не подхватит.
Так и случилось — хоть и не потому, что я позволила себе расслабиться и потерять опору.
Это случилось на третий день пути в горах.
Позади осталась узкая тропинка, постоянный страх, сон стоя, а потом мы вышли на беспорядочную сеть каскадов из плато, изрытых рвами, вспененных одинокими скалами, ущельями, как шрамами, украшенных необычными деревьями и изогнутыми нагромождениями камней.
Я почему-то представила себе двух исполинов, бьющихся между собой за власть — вот здесь молот одного пролетел мимо врага и оставил после себя огромную воронку. А там второго швырнули прочь, он ударился о скалу и обрушил на себя тысячи и тысячи каменистых осколков.
Величественный, но страшный пейзаж, создать который могли только боги. Но все лучше, чем поминутно бояться сорваться в пропасть. Мне так и казалось, что никто не погиб из-за исключительно слаженных действий и беспрекословного подчинения тому, кто старше — Ворону, например.
Я и прежде понимала, что он великий правитель.
Ненавистный и жестокий.