Нэйт не мог остановиться, пугая воронов и заставляя зевать от скуки вызванных им комендантов. Он кричал на студентов и был очень сердит.
- Раз вы так взволнованы, — Вивьен не выдержала. — Значит, что-то произошло, так? Может, расскажете, что именно? Это важно!
— Хризи, — выдохнул Нэйт, пылая разноцветными глазами. — Уведи, пока не убил…
— Пойдём, детка, — Хризи улыбнулась, обняв Вивьен за плечи. — Квэрк не в настроении, а ты ему его ещё больше портишь. Пойдём.
Оказавшись в маленькой комнатке на чердаке, девушка заметалась раненным зверем — что делать? Куда бежать? Что случилось? Она уже совсем было отчаялась, когда вспомнила, что до сих пор и сжимает что-то в руке — что-то маленькое…
Вивьен разжала ладонь — одна из глиняных фигурок, которыми там-там её друга обвешан со всех сторон. Кажется, это — Шасса, богиня удачи, если, конечно, она правильно помнит то, что Тамм рассказывал. Фигурка оказалась полой внутри — Вивьен достала крошечный клочок пергамента, на котором было нацарапано всего одно слово: Жди.
Осэ делал вид, что спит. Мерный барабанный ритм сотрясал общежитие музыкантов — не громко, вкрадчиво, словно бьётся собственное сердце. Удивительная магия. Этот мальчик, имя которого никто не мог произнести кроме Нэйта, был одним из самых интересных персонажей за всё время, что он торчит в этой Академии Смерти…
Провели его местные магистры мастерски, и всё же попался он глупо, хотя здесь, бесспорно, лучше, чем в любой другой магической тюрьме. Сколько раз он мечтал о том, чтобы разбить вдребезги этот шар с драконьим глазом — вечное напоминание о собственной глупости.
Но то было раньше, а сейчас… можно сказать, что смирился. Он, конечно ни за что не признается сам себе, но за последние годы он — Осэ Тьерри, самый изощрённый и беспощадный заказной убийца, работающий лишь сам на себя, привязался к этому месту смертельно и к этим…детям. Он, у которого в списке один из постоянных заказчиков, идущий на все его условия — гильдия Скользящих, организация, диктующая всем свои условия — вне закона, времени и пространства — даже они признавали его авторитет, — он, как оказалось, способен вот так сентиментальничать!
Гулкие толчки путали мысли, лениво, бессистемно текущие в омуте подсознания, заставляли забыть обо всём и отдаться томной, сладкой дрёме…
Мальчик, прижимая к себе неизменный барабан (шаманы Фамагуста не расстаются с инструментом никогда — даже спят, подложив под голову свои там-тамы), тихо проскользнул мимо спящего коменданта. Осэ открыл один глаз. Улыбнулся краешком рта и, сняв плащ с крючка на стене, выскользнул следом, прошептав над шаром пару заклинаний.