— Ма-а-ам? — взволнованно произнёс и тотчас улыбнулся от раздавшегося родного женского тембра, продемонстрировав очаровательные ямочки на пухлых щёчках. Точь в точь, как на моих детских фотографиях. Если бы я мог тогда ощутить хоть каплю этого восторга и счастья, никогда бы не совершил печальной ошибки. Чем больше на него смотрю, тем сильнее привязываюсь душой. Прекрасный мальчик, добрый, смышлёный, похож на солнечный лучик, пробивающийся сквозь тучи в пасмурный день. Пусть Алинка шипит сколько влезет, но я твёрдо решил принимать прямое участие в жизни своего сына. Пришло время исправлять ошибки и становиться достойным отцом.
— Здравствуй, мой сладкий!
— Когда ты плиедешь? Я соскучился!
— Скоро, любимый! Очень-очень скоро приеду! Тётя Марина за тобой присматривает?
— Нет. За мной Лыжая плисматливает и папа Килилл. Катя холошая. Лубит меня. Лугает только папу, когда мы непослушные. А деда сказал, что Волон мой папа! У меня что, два папы, мам?
— Малыш… — Алина замолчала, натягивая паузой мои нервы до предела. Неужели начнёт снова сопротивляться, да ещё и при сыне? Парни с мрачными лицами застыли в ожидании. Я сунул свободную руку в карман брюк и судорожно сжал ладонь до хруста в кулак, чтобы Илья не заметил моего напряжения.
— Они оба тебя очень любят, малыш, а поскольку делить тебя нельзя, то пусть будет два папы. Кирилл крёстный, а Дима…
— Мам? Чего молчишь?
Вот умеют женщины довести до кипения!
— Дима твой родной отец, Илья. У вас родимые пятнышка одинаковые есть. Помнишь? Те, что особенные?
— Ага! Мам, а я хочу жить с Килом! У него Лыжая есть. Я не хочу жить с няней.
— Малыш, давай ты будешь послушным мальчиком до моего возвращения, а когда я вернусь, разрешу немного попроказничать. Хорошо?
— Холошо!
— Целую тебя, родной! Дай папе трубку.
— А он тебя слышит. Делжи, Волон, а я к деду! Челвячка поищу для лусалки длии-и-инного! Ща как найду, пойдём лыбку ловить с Мотей! Ма! Я тебя лублю!
Сын молнией сиганул к Матвею, бросив телефон на траву. Парни закрыли ладонями рты для конспирации. Илья одной интонацией может довести до умопомрачительного хохота.
— Идите нахрен! — шепчу, прикрывая динамик рукой. — Валите, дайте мне спокойно договорить.
Лютый с Робинзоном без всяких обид направились к столу, по пути обсуждая «рецепт приготовления жареной рыбы».
— Дима?!
— Алина… — с трудом подавляю смех. — Спасибо тебе.
— С чего вдруг?
— За сына… он замечательный, о большем я и мечтать не мог.
— Ты и не мечтал. Если его обидит какая-нибудь русалка, я тебе яйца оторву с червячком, Воронцов!
— Я знаю, ты сможешь… — довольно произношу. — Спокойной ночи, Ветрова!