Я слушала и офигевала, вот это у людей жизнь. А я тут замуж собралась и то не смогла по-человечески обстряпать.
— Когда Денис пошёл в школу, я предложил Любе развод. Мы и так почти сразу стали жить каждый сам по себе, только видимость создавали. И вот тут меня ждал сюрприз, — усмехнувшись, Городецкий взглянул на меня, — она отказалась. Более того, заявила, чтобы о разводе я вовсе забыл, и что ее отец собрал на меня столько интересного, что хватит лет на пятнадцать тюрьмы.
— Так у неё на вас компромат? — ахнула я, пребывая в шоке.
Городецкий покивал, разглядывая меня с улыбкой в глазах.
— Вот это вы называете дружескими отношениями? — изумилась я.
— Не правду же мне рассказывать?
— Но как же вы с ней?.. Я хочу сказать…
— Мы создаём видимость семьи. Между нами уже много лет ничего нет.
— Почему же она вас не отпустит? Чего проще дать развод, при этом вы будете ее обеспечивать или что там ещё ей надо?
Городецкий лег на живот, подперев голову ладонью.
— В этом вся проблема, Ален. Ей ничего не надо, она упивается самим фактом власти надо мной.
— Я выпучила на него глаза.
— Но зачем?
Пал Сергеич вздохнул, подумав немного, сказал:
— Обиженные женщины мстят с особым упоением. А я, откровенно говоря, был не самым лучшим мужем. Да и до того, как им стал, тоже не особенно хорошо себя показал.
— Она вас любила, — протянула я, — и не могла смириться с тем, что вам не нужна. И даже ребёнок не помог…
— Точно, — хмыкнул Городецкий. — Но на войне, как видишь, все средства хороши.
Он протянул руку и повёл пальцем по моей ноге. Я попыталась ее убрать, но Пал Сергеич крепко ухватил меня за лодыжку.
— Вы пытаетесь уйти от разговора, — сказала, чувствуя, как мое сопротивление стремительно рушится.
— А ты выяснила не все, что хотела? — вздернул он брови. — Может, ты не догадалась, но и об этом я не всем рассказываю.
— А Денис?
— Уж точно не ему.
Городецкий, сев, потянул меня за ногу, отчего его футболка (единственное, что было на мне надето), поползла вверх. Взвизгнув, я попыталась ее поправить, но поздно, потому что оказалась прижата сверху одним до невозможности сексуальным профессором. Вот тебе и пообедали.
Если честно, мы из номера так и не вышли. Но только к ночи я смогла снова вернуться к интересующей меня теме.
— А что все-таки должна была вызнать у вас Лиза? — спросила, пока мы степенно ужинали на кровати. Городецкий даже поперхнулся.
— Ты решила всю мою подноготную раскопать? — хмыкнул на этот вопрос.
— Меня это тоже касается, между прочим. Следователь, может, решительно хочет меня посадить.
— Вряд ли он думает, что ты пробралась в номер Лизы, ударила ее по голове, дотащила до нашего номера и вызвала ментов. Хотя знаешь… ты бы могла.