— Ты чего, чего, Машуля… — шепотом заговорил Борис, склонившись к самому её уху.
— Я должна сказать! Я ведь тоже была в этом доме… И это я нашла тот пузырёк, который вы…
— В руки брала? — спросил Борис.
— Вроде нет… Понимаете, он в ведре лежал, в ванной. Я просто взглядом зацепилась, а потом в салфетку завернула. Мне Катя сказала про аллергию, а я Люське, а он позвонил… Я не хотела…
— Тс-с, шебутная, — усмехнулся он. — Молодец, глазастая… Я в тебе не сомневался.
— Как же теперь похороны?
— Ты погоди, погоди, — Борис мягко похлопал Машу по спине. — Решат всё знающие люди. Проверят. Ты всё правильно сделала, — он ободряюще улыбнулся, — главное, вовремя.
Маша оторопело смотрела на него, путаясь в предположениях.
— Ты как сама? — Он заметил выпирающую из пакета бумагу и кисти. — Рисуешь? Молодец, рисуй.
— А если вдруг…
— А ты не думай… Когда Костя приедет, ты его обогрей и утешь, лады? — глаза Бориса стали холодными и пронзительными.
Маша нахмурилась от подобной фамильярности.
— Я понимаю, тебе нелегко. Но ему сейчас будет ещё хуже… — кривоватой улыбкой Борис попытался сгладить впечатление от своих слов.
— Я не понимаю…
— Твоя теория не такая уж мутная, — произнёс Борис. — Экспертиза и так подтвердила остановку сердца от удушья, так что теперь осталось выяснить, на что началась аллергия. Но раз ты говоришь, что мы это найдём, значит мы найдём.
— А как же ваше отношение к семье? Я думала…
— Закон превыше всего, не так ли, Машенька? — Бориса окликнули, и он заторопился к машине. — Ты меня слушайся, хорошо? — он подмигнул.
В дверях показалась Катя. Лицо её было белым, и на фоне этой белизны темнели испуганные глаза. Она заметила Машу и слабо махнула ей рукой с выпачканными в чём-то чёрном пальцами.
— Это такой ужас… — дрожащим голосом произнесла Катя. — А я ведь ещё на вас кричала. Простите, Маша! — домоправительница прижала ладони к глазам, рискуя вымазать и лицо.
— Надо предупредить всех… Костю… — еле слышно прошептала Маша.
— Я позвонила, но они уже, кажется, в курсе. Господи, кто же так с нами поступил? Неужели это вообще возможно?
Маша облизала пересохшие губы и мельком взглянула на отъезжавшую машину.
— Катя, у меня к вам небольшая просьба…
— Да?
— Вы позволите мне немного побыть в кабинете Николая Августовича?
— Зачем? — настороженно спросила Катя.
Маше стало понятно, что теперь, когда она оказалась в этом доме на птичьих правах, Катя просто вынуждена себя вести подобным образом. Во всяком случае, до приезда Константина. Пожалуй, он был единственным человеком, которого домоправительница не смогла бы ослушаться. Но сейчас ей было необходимо проверить свою теорию, поэтому дожидаться Костю она не стала.