И вот именно в эти дни Маша в полной мере ощутила, что такое боль и стыд. Ну не подзатыльниками же уговаривать детей снова принять отца? Вместо книг она стала рассказывать истории из своего детства, в которых они ходили с отцом в цирк, и как он покупал сахарную вату на набережной. Как он наряжался Дедом Морозом, водил хороводы во дворе их городского дома, помогал Маше решать задачки, а ещё всегда покупал маме клюкву в сахаре, которую она очень любила.
Теперь было сложно представить отца с ватной бородой и в красном колпаке. Он сосредоточенно работал по дому, что-то колотил, паял, прибирался, но не одёргивал детей за беспорядок или поведение. Словно тень, а не живой человек, присутствовал в доме ровно наполовину. И лишь когда приходила мать, вдруг оживал и начинал ухаживать за ней — кормил, мыл посуду. Она обнимала его, и они подолгу стояли так, обнявшись, вызывая недоумение у собственных детей. Но Маша считала, что они поступают правильно. И тем правильнее казалось Маше её решение.
Училась она с восторгом, рисовала с упоением, ходила на выставки и лекции, общалась с друзьями и коллегами, заводила знакомства. А параллельно по крохам собирала информацию, двигалась аккуратными маленькими шажочками, верила, что однажды Вселенная раскроет перед ней все свои карты.
Когда Маша познакомилась с Костей Цапельским, ей приоткрылась только одна сторона вселенского везения. Она даже не подозревала, что именно знакомство с ним принесёт ей столь долгожданный подарок. И вот, этот приз уже почти у неё в руках. Однако Маша уже поняла — стоит ей потянуть за подарочную ленту, как из коробки посыплется нечто такое, к чему она вряд ли была готова. И всё-таки она жадно тянулась к ней, рискуя потерять гораздо больше.
Этот сон не был ночным кошмаром. Это её мозг не переставал работать, перелопачивая информацию. Маша давно переступила тонкую грань между реальностью и вымыслом. Теперь она точно знала, что смерть Зины не была её собственным решением. То, что с ней произошло, было делом чужих рук, чужой ненависти. И эта кровь, что снилась Маше — прямое тому доказательство.
Маша вернулась в комнату. Постояла у кровати, глядя на спящего Костю. Лицо его сейчас было спокойным и умиротворённым. Она легла рядом и закрыла глаза. Сверчок не унимался, распевая на одной ноте, но его стрёкот в ночи был самым меньшим из зол.
Уверенный стук в дверь заставил Машу проснуться. Костя ещё спал и даже не дёрнулся. Маша покрутила головой, разминая шею, села на кровати, стянув простынь на груди. Стук повторился. Она свесила ноги с дивана, но в момент, когда хотела встать, Цапельский вдруг удержал её за руку.