— Кроме Кости, да? — Серафима качнулась в кресле и откинула голову на спинку.
— Если Костя захочет… — не очень уверенно пояснила Маша. — Но даже если… — она замолчала, опустив глаза, но затем продолжила, — он взрослый человек и сам решает, с кем ему быть.
— То есть вы считаете, что обязательства перед семьёй всё-таки что-то да значат?
Маша захлопала ресницами, обдумывая сказанное.
— При чём здесь это?
— Вы знаете, Маша, когда-то передо мной открывались большие возможности. Я могла сделать хорошую карьеру пианистки. У меня были все шансы. — Серафима смотрела прямо перед собой. — Я была молода, красива, талантлива и… — губы её дрогнули, — и нравилась мужчинам.
Маша помнила фотографии Цапельской в юности и возражать не стала. Она ждала, когда Серафима продолжит и не касалась еды, чтобы не сбить её настрой.
— Тогда я даже подумать не могла, что буду прозябать в этом доме долгие годы. — Цапельская оттолкнулась ногой от пола, и кресло ритмично задвигалось туда-сюда.
Очень быстро Машу замутило от этого мелькания перед глазами, поэтому она тоже стала смотреть в окно на сгущающиеся сумерки и бледный тонкий месяц над кронами деревьев.
— Мы были очень счастливы. И здесь, и в поездках по миру. Вы были во Франции и в Баварии? А в Чехии и Венгрии?
— Нет ещё…
— Франция прекрасна! — продолжила Цапельская. — Там даже воздух другой. А дворцы? А музеи? Сена, Лувр, Собор Парижской богоматери… Мы были очень счастливы там, — повторила Цапельская и, вдруг резко остановив кресло, сделала ещё один глоток вина. — И папа, и Саша, и мама… мы мечтали остаться там навсегда.
— Ну и оставались бы? — пожала плечами Маша.
Цапельская словно вынырнула из своих воспоминаний и удивлённо воззрилась на Машу:
— Мы так и планировали. Даже вещи начали собирать. А потом это случилось с мамой, и…
— С Софьей Дмитриевной? — уточнила Маша.
— Да. — Серафима снова глубоко вздохнула. — И после этого всё покатилось в пропасть…
— А что с ней случилось? — осторожно спросила Маша.
— Нервный припадок. Она не смогла пережить предательства. Вы не обратили внимание на её руки?
— Ах, да… — Маша оперлась щекой в основание ладони и, склонив голову, впилась в Цапельскую взглядом. — А почему она это сделала? Ну вот Дарья Михайловна, например, понятно…
— Не сравнивайте эту выскочку с моей матерью! — окрысилась Цапельская, но тут же взяла себя в руки. Она потёрла веки и озадаченно спросила Машу. — Вы не знаете, почему мужчины выбирают таких-вот дамочек, как она? Зачем Сашенька женился на этой прошмандовке? А Жорж? — Серафима допила бокал и потянулась за бутылкой.