— Что? — отвлеклась Катя. — А, вы об этом… Не могу сказать, его я знала ещё меньше.
— Значит Николай Августович оставил коллекцию Косте.
— Так и есть, — пожала плечами домоправительница.
— Скажите, Катя, — Маша набрала в грудь побольше воздуха, — а Николай Августович… он изменял Софье Дмитриевне?
— Маша… — Катя скрестила руки на груди и поёжилась, — это такой щепетильный вопрос. Но вам я отвечу. Николай Августович был человеком творческим, увлекающимся, ярким. В таких, как он, невозможно было не влюбиться. Такие мужчины редкость. Таким следует служить. А Софья Дмитриевна предпочитает, чтобы служили ей. Самое дурное занятие — судить кого-то. Не думаю, что Николай Августович когда-либо хотел бросить семью. Для него это понятие свято. Увлечения? Может быть… У него было такое окружение, в котором сплошь и рядом попадались актрисы, художницы, поэтессы и писательницы. Это я о женской половине. Он много ездил, общался, был завсегдатаем театров и выставок.
— Тот случай, когда Софья Дмитриевна порезала себя…
— О, это такая история… Мне кажется, что это не из-за ревности. Бывают болезни нервного характера, когда любой повод может спровоцировать. Я до этого не особо замечала, чтобы в доме были скандалы на тему увлечений Николая Августовича… Ну посидел он с кем-то, ну выпил, ну проводил, в конце концов… Никогда, слышите, Маша, никогда бы он не оставил семью. Это кровь, воспитание, гены… Вот и Костя унаследовал от него… — Катя задержала дыхание и тут же сникла, замолчав.
Маша ждала.
— Софья Дмитриевна ценила комфорт и уважение, — тихо продолжила Катя. — Она могла бы стать прекрасной актрисой… Играла как по нотам…
— Что вы имеете в виду? — Маша наклонилась ближе, чтобы не пропустить ни слова.
— Больше всего она любит внимание к себе. И знаете, за столько лет ничего не поменялось. Бедная Сима, она ведь воспринимает эту игру всерьёз, — Катя расправила фартук на коленях и положила руки поверх него. — Мне не сложно подыгрывать старухе. Теперь, когда вы знаете всё, вы можете понять меня. Но поймите и Симу. Бедная девочка, которая выросла под давлением образа собственной матери. Трагического и драматического образа. Может своего характера не хватило, может винила во всём отца…
Маша подумала о том, что Серафима до сих пор продолжает делать это.
— Она боготворила Сашу — старший брат, умница и добрейшей души человек… Конечно, в его смерти она винила отца. И все истории, которые Софья Дмитриевна придумывала о неверности Николая Августовича, не добавляли тому веса в её глазах… Кого бы она стала слушать? Меня? — Катя усмехнулась. — Я прислуга, моё мнение никого из них не интересует…