Гистасп только кивнул и тут же исчез.
— Одевайся поскорей, пожалуйста.
Кое-как прибрав кровать, Бану рванула в туалетную, огляделась, и попыталась, как могла скоро, переодеться. Благо, несколько комплектов одежды, пошитых по образцу из Храма Даг, всегда лежали наготове.
Гистасп едва успел привести сонного плачущего Гайера и переглянуться с Маатхасом, который старался пригладить бугры на неровно заправленной кровати. Лигдам бегом ворвался в комнату для одеваний и пока оставил там всю принесенную к вчерашнему ужину снедь. Все становилось до смешного очевидно, и он не раскрывал рта. Вынырнул обратно, заслышав шаги в коридоре — и как раз вовремя.
— Где же моя любимая невестка? — сияя, как отполированный праздничный кубок, в спальню Бану шагнул рыжебородый Этер.
Маатхаса приметил сразу и растекся в самодовольной ухмылке. Вот же гнусная шлюха — спуталась-таки с Лазурным выродком.
Маатхас скрипнул зубами — и вдруг обнаружил, что держит за руку Гайера. Что? Кто и когда успел?
— Ахтанат, — учтиво поклонился Гистасп. Этер только заинтриговано глянул на него, но значения не придал.
— Гляжу, Сагромах здесь. Сколько лет, сколько зим.
Этер шагнул вперед, и мужчины, вцепившись друг в друга одинаково дерзкими взглядами, пожали руки — как перед поединком на турнире.
— Этер, — поздоровался Маатхас.
— Не ожидал увидеть тебя тут, — пропел Каамал. Гистасп сверкнул глазами: в голосе Этера мелькнули интонации, знакомые всякому, кто знал его отца по прозвищу Льстивый Язык. Не дай Боги, чтобы этот бесстрашный рубака обрел хитроумие Яфура. Права танша: нельзя иметь соседом эдакую проблему, к тому же при его-то деньгах.
— Уже играешь роль моего брата? — ехидно осведомился Этер. — Только с Гайером или в этой постели тоже стараешься? — Этер, наконец, перестал ухмыляться и движением коротко остриженной головой указал на кровать. Маатхас оскалился — и сжал пальцы Этера до хруста.
Не к добру, сглотнул Гистасп.
— Что тут происходит? — строго спросила танша, выходя из туалетной. Её взгляд пронизывающе уперся в Этера, и даже тому сделалось не по себе.
— А, Этер, — чуть поджала губы, оглядывая деверя с головы до ног. — Рада видеть. Мы собрались прогуляться. Пойдем с нами, расскажешь, зачем прибыл.
— Эм, — неожиданно замялся Этер. — Сестрица, — по-свойски заговорил Каамал, отпустив, наконец, руку Маатхаса, — я едва с коня слез, дай дух перевести.
Бансабира смерила его взглядом еще более презрительным, чем прежде: если так утомился сидеть в седле, зачем тогда вообще в него лез? А если и влез, то что тут забыл, в её комнате. Сидел бы дома…