Увидев пару, разделенную лишь тонкой полоской воздуха, и Гистаспа, который чуть отводил глаза, Хабур мгновенно понял все. Переглянулся с альбиносом (тот почти незаметно вздернул бровь), посмотрел на Бансабиру (танша неловко отвернулась от пришельца), и заявил:
— Ладно, неважно. Жаль, я не застал вас с утра-пораньше. Каамал…
— Мы в курсе, — кивнул Маатхас. Теперь, когда таится смысла не было, он приобнял Бансабиру за плечо, и, обретя смелость, женщина решительно развернулась к Хабуру.
— Я послал убийц за гонцами, — оповестил Гистасп.
— Нер прибыл в чертог три часа назад и сразу столкнулся со мной в конюшнях. Я попытался объясниться, но он тут же отослал своего человека и принялся болтать со мной про лошадей и еще какую-то чушь, видно, чтобы я не мог принять ответных мер. Сами понимаете, толкнуть его в грудь и заявить, что у меня дела, я не мог.
Тут Хабур перевел глаза с танши на Маатхаса, и тот сообразил. Конечно, устроить разборки в Пурпурном чертоге с Этером, значило не только рассорить Сагромаха с якобы союзником, но и втянуть в них Бану, а этого Сагромаху хотелось меньше всего. Все ведь и впрямь ясно, в душе улыбнулся Хабур. Хвала Праматери.
— Как только я освободился, — продолжил мужчина, — кинулся искать тебя, Сагромах, но… найти не сумел.
Гистасп посмотрел на него с легкой нотой заинтересованности, за которой опытный глаз мог различить тщательно скрываемое недовольство: Хабур что, укоряет тану Яввуз в чем-то?
Маатхас, похоже, расценил внезапно скомканное окончание фразы молочного брата схожим образом и чуть шагнул вперед, заслоняя Бансабиру. Хабур уже в мольбе вскинул ладони: и в мыслях не было обвинять никого ни в чем. Напротив, кажется, Хабур всерьез рад за него, Сагромаха — вон, как глаза светились.
— Стало быть, у гонцов Каамала три часа форы и наиотличнейшие лошади? — Бану прищурилась.
— Боюсь, что так, — кивнул седоусый Хабур. Бансабира отстранилась от Сагромаха. Со строгостью в лице подошла к окну.
— Кого ты послал? — не оборачиваясь, спросила Гистаспа.
— К Яфуру пару человек из своих мечей, по тракту к Дайхатту отрядил Ри.
Бансабира почти незаметно повела головой в сторону генерала: странный выбор, не говоря о том, что Гистасп самовольно влез в сотню Серта.
— Из всех крепких конников он самый худой, — объяснил генерал.
«Но даже он может не нагнать этеровского гонца», — услышали все в повисшей тишине покоя.
Мать Воздаяния, вздохнула Бану. Ни Юдейра, ни Рамира, чтобы подключить силы разведки, а Варна еще никто не знает. Ему нужно, по меньшей мере, полгода, чтобы наладить сообщение с теми, кого оставили напоследок Юдейр и Рамир, и еще полгода, чтобы восполнить пробелы там, где, лишенные знакомых предводителей, дезертировали несколько человек.