— Той може там шось є.
— Так. Смотри. Я завтра собираюсь в батальон, на РАО. Беру тебя, и давай как-то разй@буйся, я не знаю…
Звонит телефон. Бибиканье, неожиданно громкое, заставляет меня вздрогнуть и резко полезть обратно в кунг. Васюм мнется дальше, а это значит, что генератор — не единственная проблема, которую он пришел взгромоздить на мою голову. И, главное, дождался же ж, пока коммандер спетляет… уйдет на позицию полетать… интрыган, блин.
Номер неизвестен.
— Але.
— Мартин?
— Слушаю.
— Это Вадим. Вадим Абрамов, узнаешь? Зимой виделись…
Зимой, зимой… В отпуске был. Шо ж это за Абрамов-то?..
— Друже, вибач, не помню.
— Тю! Народный Тыл! Ты ж теплак на ремонт привез…
— Тьфу, блин! Ай, завтыкал, сорри! Привет, дорогой.
— Не занят?
— Занят, конечно, война ж, все дела, «пизд@рэз», ракеты падают, снаряды, мины… Пишу тебе… тьфу, говорю с тобой из разбитого танка. С ноги павшего товарища.
— (ржет) Здорово. Слушай, там Рома Синицын уже с Танцором говорил, но я тебя еще набрал. Короче — есть дело.
— Какое? У нас все есть, нам ничо не надо. Пришлите танк.
— Ну да, ну да… Вам ваш бусик сильно нужен?
— Вадим, ну ты прикалываешься. Наш бусик пал смертью храбрых в неравном бою с ПТУРом.
— Но он на ходу?
— На ходу. А шо? На запчасти не отдам. Предлагали уже. Он мне дорог, как память моему тупому везению.
— Та не отдавай, блин. В музей отдай.
— В музей?
— Да. Музей АТО в Днепропетро… в Днепре.
— Шо за музей?
— Та ты все пропустил. Нормальный музей. Серьезно. От ОДА.
— От ОДА — и нормальный? Ты пошутил?
— Да я сам в шоке, прикинь. Не, реально, хороший, уличная экспозиция — супер.
— Ну, якщо в музей… Ну бери. Тока как я его туда ээээ… Новая Почта не возьмет.
— Мы его заберем. Он на ходу?
— Ну… Нема стекол, всех. Дверки одной. Ну и по мелочи там — стойки, херойки… ляда не закрывается… ну ты видос видел.
— Короче, договорились? Нехай он нас дождется.
— Та не вопрос, друже.
— А мы тебе отомстим.
— Це за шо?
— Побачиш. Давай.
— Давай.
Отомстит он, ти ба, які усі сурьозні. Хочешь заинтриговать идиота? Да, как? Завтра расскажу.
Весна. Весна не понимала, хочет она на Донбасс или нет. Весна робко трогала посадки, дороги и терриконы, проводила теплыми руками по макушкам вояк и заглядывала во дворы местных. Весна была нерешительна, как комбат, увидевший рапорт на полтонны соляры. Как бы вот умом понятно, что надо, но рука не поднимается. Весна была… очень апрельской и на всякий случай напоминала нам об этом перепадами настроения. Весна шестнадцатого служила в ЗСУ на керівній посаді, и мы почему-то ждали ее так, как будто от нее зависел конец войны. Или на крайняк — полная «цэвэшка» воды.