— Шо, пацаны, разместились? — поворачиваюсь я к ним.
Дизель с Механом продолжают вяло переругиваться, Президент поддерживает то одного, то другого, не давая погаснуть спору, Мастер кидает бычок под ноги Ваханычу и спрыгивает в яму.
— Та вже й покопали, — улыбается Андреич, одетый в тельник поверх зеленой футболки. — Аж вспомнилось.
— А шо, в А. копать не тре?
— Наххх там копать, АТП и есть АТП. «Васильки», танки и шлагбаум. Короче, Мартын… Дело есть.
— Какое?
Ого, только приехали, и уже «дело». А на вечер они, кстати, в наряд выходят. На разные позиции и в разные смены. «Разбивай спетые группы» — святой принцип командира.
— Баран, — роняет Михалыч и ожидающе на меня смотрит.
— Скиртача на вас нет, — отвечаю я. — Он як психолог уже нашел бы это… пояснение. Такому определению. Возможно, и пролечил бы. Медикаментозно.
— Ты не понял. Баран у нас в А., — добавляет Андреич. — Мы там… Мы, короче, там скотину развели. Чуть-чуть. Барана резать тре вже, а тут комбат нихера не сказал, заехал — и сюда.
— Ииии?
— Если съездим домой… то есть, в АТП, барана сюда привезем. Суп, шашлык, жаркое.
— Неожиданно, — говорю я. — А в чем подкол? И чего вы к Васе… к командиру не пошли, а ко мне?
— Та ну… то ж командир. Ще это…
— Не, не навставляет, он нормальный.
— Пацаны на штабе за вашу роту розказували. И за командира.
— Нормальный командир, я доповідаю. Так в чем собака порылась?
— Та ни в чем! — ненатурально удивляется Андреич. — Просто баран. Завалить, ободрать, порезать. Два часа на все.
— Завтра не успеем, у меня планов, як грязи.
— Так давай сегодня. Шашлыка вже завтра нажарим, нехай повымачивается хоть ночь.
— Шашлык? — выныривает Президент и задевает меня стволом АКМСа. — Зашибись, я в темі.
— Ты чего с пулеметом, ремба?
— В наряд скоро. Так шо там с шашлыком?
— Утроба… Так, Жигуль, не задовбуй, бачиш, решается сложный логистический вопрос.
— Сам ти «Жигуль». Бусіка проїб@в і радується. Ущєрб от тебе один, мля.
— Хто проїб@в?
— О, все как всегда. Война идет, контора пишет, дембель близится, и собачатся Жигуль и Ущерб, — к нам подходит Вася. — Интересно, бывает день, когда вы не ругаетесь? Чи це нереально?
Вася замотан, это видно сразу. Вася невыспан (а вообще, есть такое слово?), сердит и одновременно — задумчив. При виде командира граждане военные начинают тихо рассасываться, у каждого находятся неотложные дела, и через минуту мы остаемся одни. Только наряд на «Чарли» лениво смотрит куда угодно, кроме как туда, куда надо, и высоко-высоко пролетают светлые облака.
— Ну шо? — произношу я стандартное начало стандартного военного разговора.