— Ребята! — Провозгласил Гавриков, поднимаясь из за стола с бокалом в руке. — Я хочу поблагодарить вас за то, что вы есть, такие весёлые, смешные, жизнерадостные и дружные.
— Не стоит благодарности, дружище, — начал Витёк, но Гавриков остановил его жестом.
Лицо хозяина квартиры оставалось максимально— серьёзным, что заставило всех притихнуть.
— Мне было приятно учиться с вами, встречаться на вечеринках, прогуливать лекции. Но сегодня я покину вас, ровно в полночь, за мной прейдут.
Стало страшно, но уже не за себя, а за Гаврикова, за любого сидящего в этой комнате. Теперь, темнеющая улица за окном казалась зловещей, а квартира не убежищем, а ловушкой.
— Но может тебе позволят учиться? Ведь они иногда позволяют, — неуверенно проговорила староста.
— Нет, Лен, — вздохнул Гавриков. — Мне ясно дали понять, что ни о какой учебе и речи быть не может. Меня будут пить всей семьёй и муж, и жена, и сын, по вампирским меркам, мой ровесник. Короче, меня не станет уже через год.
Королева группы — Юлька Богданова взвыла. И этот вой был искреннем. Он вмещал всё, и ужас происходящего, и жалость к однокурснику, и отчаяние. Никому из нас даже в голову не пришло осудить её.
В каждом классе и в каждой студенческой группе есть красотка, которой позволительно всё, и на уроки в мини заявиться, и нахамить, и разреветься на глазах у всех. Этим длинноногим грудастым девахам, благоухающим духами и щеголяющим на высоких каблуках, ни за что и никогда не бывает стыдно. Я боялась таких, как Юлька, но в то же время, хотела быть на них похожей.
— Да что же это? — всхлипывала Юлька. — Ребята, мы все обречены, вы понимаете?
Несколько девчонок, в основном из королевской свиты, кинулось её утешать.
— Они забрали Аню, теперь Гаврикова, а потом кого? — получив всеобщее внимание Юлька продолжала упиваться горем. А руки девчонок скользили по её длинным, тёмно— бордовым волосам, обнимали за плечи, протягивали воду.
Я же смотрела на всё это с плохо— скрываемым раздражением. Меня то никто вот так не утешает, да и не плачу я на публике, если честно, хотя поводов для слёз имею гораздо больше чем та же Юлька.
— Кто такая Аня? — спросила я подругу.
Королева подняла на меня красные глаза.
— До нашей заучки всё, как до жирафа на пятые сутки доходит, — зло прошипела она. — Чего ты вообще сюда припёрлась?! Детям спать пора! А ну, вали отсюда!
Я растеряно огляделась, в поисках защиты. Стало обидно до слёз. За что столько ненависти? Я же не сделала Юльке ничего плохого.
— Успокойся, Юлечка, — принялась ворковать староста. Клуша, да и только. — Алёшина не стоит твоих нервов.