— Слушай, а с чего это ты добавила в свой сок яду? — поинтересовалась я, когда мы с ней уже подходили к подъезду моего дома, чтобы перевести тему от моей внешности, что меня уже реально бесить начинало. — Хотела умереть от неразделённой любви?
— Посмотри на меня. Тут может быть неразделённая, если я того не захочу? — Эва насмешливо вздёрнула брови.
— Даже у Бонда такая была, так что не надо тут мне.
— Не ври, не было у Бонда девушки, которая бы не ответила ему взаимностью!
— 'Казино Рояль' смотрела?
Эва остановилась в задумчивости. Я хмыкнула:
— Ладно, не вспоминай. Он вышел через год после твоего отравления. Так зачем ты пила тот сок?
— Понятия не имею, — Эва очаровательно пожала плечиками. — Помню: я, мой парень, ещё один чувак, две мои лучшие подруги и одна очкастая заучка-мымра сидели в кабинете химии и доделывали лабораторную, которую нам задала Ирина Борисовна. Она тогда замещала нашего фармаколога, который на конференцию уехал в Штаты. Практическая фармакология — та ещё жуть, вот увидишь. Работа была ужасно сложной. Вообще не понимаю, как можно подобное задавать перед дипломом?! Наш Львович так не делал, а Бориска только пару лет назад закончила свой университет, вот и свирепствовала. Отыгрывалась на студентах за своё недалёкое неудачное прошлое, не иначе… — призрак на минуту задумалась. — Наверное, я была в тот день рассеяна. У меня стыл такой репортаж в институтской газете, и я думала только о том, как бы его поскорее закончить. Я взялась за настоящее расследование! Мне стоило пойти в журналистику, а не в медицину.
Мы пошли пешком на шестой этаж, так как я принципиально не езжу в лифтах, после одного случая, когда застряла там на два часа и опоздала на городскую олимпиаду.
— Да какое ты могла вести расследование, — недовольно отозвалась я, всё ещё обижаясь на её придирки к моему внешнему виду. — Кто в институте разбавляет лак для ногтей ацетоном?
— Нет, — язвительно скривилась Эва. — А знаешь, таких, как ты, мы с подружками называли 'серыми грызунами науки', и это ещё мягкий вариант!
— А мы таких, как ты, всегда звали 'безмозглыми барби'! — не осталась в долгу я.
— Кто это 'мы'? — тут же придралась Эва. — У тебя нет подруг!
— Мы — это я в своём честолюбии! А теперь молчи. В моей квартире постарайся вообще не разговаривать и не обращаться ко мне без надобности. Правда, я не понимаю, какие у призрака могут быть надобности. Но не вздумай трогать вещи, как в кабинете химии. Мои родители и брат ни за что не должны догадаться о твоём присутствии. Иначе помогать не буду.