— А вы знаете, меня это устраивает. Гораздо лучше, чем какая–нибудь Трепоза.
— Трепоза? Впервые слышу, хотя каких только женских имен нет в Улье.
— Так назвали свою дочь мои знакомые. Это сокращенно от требуем повышения зарплаты. Им говорили, что когда девочка вырастет, с таким именем ей будет впору утопиться, но они уперлись, как бараны.
— Что ж, — молодой человек встал и даже немного повысил голос. — Нарекаю вас Химичкой. Если спросят, скажите, что крестный — Штиблет.
— У меня еще вопрос. То есть их у меня пруд пруди, но самый главный такой: неужели люди в Улье ничем не болеют?
— Тут не успеваешь от ран лечиться, куда еще болеть, — усмехнулся Штиблет. — Да, мы не знаем ни гриппа, ни рака, ни даже похмелья. Хотя последнее бывает, если очень постараться. Больше того, если человек попадает в Улей с любой серьезной болезнью, включая онкологию четвертой стадии, она у него проходит. Раны здесь заживают гораздо быстрее, чем на Земле. Меня Бог миловал, но у моего дружка отросла откушенная рвачом нога. По сути нам здесь грозит только насильственная смерть, вот только мало кому удается ее избежать.
— И еще. Насколько я поняла, весь Улей делится на стабильные и нестабильные кластеры.
— Верно. Стабильные не перезагружаются или перезагружаются очень редко. У нестабильных перезагрузка куда более частая, иногда от года до нескольких, а иногда чуть ли не каждую неделю. И всегда перезагрузки сопровождаются туманом, содержащим эти чертовы споры, которые заражают большинство из нас. Только единицы оказываются иммунными.
— Ничего подобного, — живо возразила Игнатова. — Заражаются все. Только у одних это заражение со знаком плюс, а у других минус. Ты же не будешь отрицать, что ваше богатырское здоровье и описанные в книжице дары — результат воздействия спор.
— Точно, — удивленно протянул Штиблет. — А я над этим не задумывался.
— Какие твои годы, — женщина повернулась к собеседнику. — Еще интересно, что вы забыли в городе?
— Понимаете, — из–за разницы в возрасте молодой человек продолжил обращаться к Игнатовой на вы, — хотя наш стаб трудно назвать мегаполисом Улья, но он не из самых маленьких, в нем живет около тысячи человек. И все они хотят кушать, причем хорошо кушать. И наша группа конкретно занимается добычей еды вот в таких перезагружающихся городах. Вы не поверите, сколько тонн продуктов, учитывая упаковку, нужно тысячному поселению на месяц. Около сотни. А еще есть группы, специализирующиеся на мародерстве одежды, мебели, техники и прочего барахла. Когда–то рейдеры гребли все подряд, но конкретная специализация оказалась добычливее.