Равена превратилась в невидимку, стараясь не дышать, чтобы не разрушить сложившуюся идиллию. Но, увы, судьба опять не была на стороне этой странной парочки. Вдали послышались крики, рычание и свинячий визг, видимо, волки все же настигли кабана. Альбин быстро заморгал, словно избавляясь от наваждения, и поставил девушку на землю. Сьюки казалась смущенной, она резко отпрянула от мужчины и подошла на безопасную, по ее мнению, территорию, то есть за спину Равены. На лице оборотня появилась кривая улыбка. Он одарил вампиршу таким взглядом, словно говорил: "Как бы ты ни пряталась, я вижу тебя насквозь".
Затем отсалютовал девушкам, обернулся в волка и помчался навстречу своей стаи. Сьюки долго смотрела ему вслед. Равена решила не возвращаться к вопросу, который они обсуждали, пока в их беседу не ворвался вепрь. По тому, что случилось, секунду назад, без всяких объяснений было понятно, как относится к Сьюке объект ее обожания.
Кэлвин уже четвертый раз переписывал последний абзац, не в силах настроиться на рабочий лад и "поймать волну". Вдохновение не шло к нему, и строки получались корявыми, а сам абзац — лишь набором несвязанным между собой слов. Не в состоянии больше бороться с собой, писатель последний раз ударил пальцами по клавиатуре, чтобы выключить переносной электронный помощник, и закрыл крышку.
Мужчина выглядел усталым и раздосадованным. Его талант иссяк, и Кэлвин не мог ничего сделать, чтобы возродить его. Уже давно по качеству текста он из некогда достойных авторов перешел в разряд средних писак. И только безграничная любовь читателей, не видящая ничего, позволяла ему оставаться на плаву, но сам-то мужчина понимал, что каждую следующую книгу буквально выдавливал из себя. Он ненавидел перечитывать написанный текст, проверяя, все ли сделал правильно. Кэлвин буквально вынуждал себя корректировать работу.
Быть коммерческим автором не значит писать то, что тебе хочется. Это означает следовать новым литературным тенденциям (да-да, именно так!), которые диктует читательский интерес и книжная мода. Сейчас в топе были эротика и триллеры. Что касается первого, то это, по мнению Кэлвина, было сугубо женским занятием описывать охи и вздохи во время процесса соития. Он же, мужчина, взялся за жанр, от которого в жилах стынет кровь, и волосы на руках встают дыбом.
И у него неплохо получалось…первое время. Его "Лабиринт" о страшной игре на деньги разошелся миллионными тиражами по всей Вселенной. За ним последовали "Контрабанда", "Мертвецкая мгла" и "Улей", не менее коммерчески успешные, но с каждым новым творением Кэлвин чувствовал, что делает что-то не то. Читатели "проглатывали" все, что он писал, и требовали новых работ, а Нэш каждую следующую книгу любил все меньше.