— Льюис… Прошу тебя…
Острые ноготки впились в упругие мышцы спины Демона. Омела прикусила губу, ощущая, как все ее тело начинает дрожать от его медленных прикосновений.
— Хочешь снова его увидеть? — он вдруг вошел до упора, раздраженно и почти жестко, совсем не так, как она представляла себе. И совсем неожиданно принялся быстро вбиваться, до боли сжимая еще минуту назад изнывающую от нежным прикосновений грудь.
— Да, хочу… Ведь он мой брат…
Омела всхлипнула, пытаясь выбраться из-под Демона. Тринадцатый с силой толкнулся, до упора, так, что она застонала от неприятных ощущений. Одним движением он поймал ее запястья и завел ее руки за голову.
— Ты ревнуешь? — она спросила это вслух.
— Да! Да! Да! — сжимая зубы, словно от боли, каждое слово он сопроводил толчком, так, чтобы она осознала всю неприязнь его к этим самым людям. Ко всем, кроме нее! — Ты принадлежишь мне! Поняла! Мне!
Омеле показалось, что она сейчас снова потеряет сознание, но уже совсем от другого. От того, что он снова ее присваивал, в очередной раз вызывая во всем ее теле сладкий трепет, похожий одновременно и на отчаяние, и на несущееся огромным цунами удовольствие. Его член растягивал ее изнутри, терся о стенки, заставляя истекать соками. Омела елозила, упираясь пятками в скользкие простыни до тех пор, пока, Льюис ни встал на колени, подтягивая ее к себе за ягодицы. Свел ее ноги вместе, поднял кверху. И снова пронзил, положив горячую ладонь ей на живот.
Омела чувствовала, насколько она стала мокрой от дикого возбуждения. А он вдруг развел ее ноги и, закидывая себе на плечи, медленно опустился на разгоряченное ложе, одновременно впиваясь губами в ее лоно. Проворный язык мягко касался пульсирующей горошины и, становясь моментально острым и твердым, проникал внутрь. Это было восхитительно! Льюис наслаждался ее вкусом, и ей это безумно нравилось. Она хотела, чтобы так продолжалось вечно! Да! Хотела! Каждая клеточка ее тела дрожала и умоляла об этом! Омела то металась по простыням, безумно хватаясь и сжимая их, то зарывалась пальцами в волосы Демона, мысленно умоляя только об одном — чтобы он не останавливался! Ни теперь, ни когда-то потом! Но…
— Отпустиииии… — застонала она, захлебываясь оргазмом.
— Нет!
Омела уже не понимала, что происходит. Ее мысли, словно замедлились, а потом приостановились… Не стало ничего… Только жаркие губы Демона, только требовательные прикосновения и волнующие проникновения…
* * *
Он давал ей небольшую передышку, и продолжал снова. Время остановилось, чтобы дать этим двоим возможность насладиться друг другом.