Банально и избито. Будто померкло все. И когда это только случилось? Льюис не мог себе ответить на этот вопрос. Жажды завоевывать больше не было. Если не считать тех прихотей относительно его новой игрушки.
Он принес Омелу в свой дом. Туда, где не было доселе ни одной женской души. Если, конечно, не считать Агонии, которая прислуживала по хозяйству. Когда-то, очень давно (он уже слабо помнил, а, может, и не особо хотел вспоминать), Тринадцатый принес ее совсем юной к себе, привычно лишив прямо по дороге невинности. Она кричала и сопротивлялась, пока ему это не надоело. Несколько смен лун он забавлялся с Агонией. И она ни разу не отдалась ему по собственной воли, хоть и кончала по несколько раз за ночь. Не подавала виду. Мокрая была, аж хлюпала. И зажималась. Льюис насиловал ее, не заморачиваясь желаниями низшей демонессы. Вбивался и трахался до одури. Тогда еще мог так. Чтобы с удовольствием от самого процесса. Глубоко проникал так, что она, собрав последние силы, усиливала сопротивление. Как могла, но разве возможно справиться с покорителем миров? Всегда с гордым и каменным лицом. Лишь по внезапно расширявшимся зрачкам и по внутренней пульсации он знал, что она кончила. Всегда смотрела на него с ненавистью. А потом, когда он охладел к ней, вдруг смирилась. Смотрела на него побитой собакой, обижено. Осуждала, видимо. Иногда плакала по ночам, воскрешая в памяти их многочисленные моменты близости. Терла себя неистово и все также молча кончала. Ну, как же это глупо было! Поиграли и хватит.
Жаркая, огненная девочка была. Чем-то похожа даже на его Омелу. Льюис улыбнулся, вспоминая ее испуганно торчащие соски. Ммммм! Аж яйца заломило. Захотелось снова ворваться в нее. Даже без предупреждения и без прелюдий. Оттрахать по полной, не заботясь ни о чем. Как последнюю шлюшку. Чтобы выбить все мысли о том, зачем она согласилась быть здесь, с ним.
Омела…
Маленькая черная жемчужинка, из-за которой случился в его мире хаос. Его девочка. Сладкая и чистая мученица. Она не врала, когда была с ним. И это особенно нравилось Льюису. Держалась достойно. А в моменты близости подчинялась внутреннему огню. Можно ли это было отнести к слабости характера? Ни в коем случае!
Она не отдавала ему душу. Сохраняла достоинство. Но и ни на минуту не забывала, чего ради она здесь! Ни на минуту, дьявол разбери!
Льюис снова сжал кулаки.
— Прекрасное зрелище, не правда ли? — за спиной послышался голос Саквела. — Уверен, ты оценил масштаб надвигающейся катастрофы.
Тринадцатый промолчал и даже не удосужился оглянуться. Завис в воздухе, дождавшись, когда Саквел попадет в поле его бокового зрения.