С Громовым мы практически не разговаривали, он совершенно отстранился, витал где-то в облаках, часто дремал на уроках. Его постоянно одергивали учителя. Он был с нами, но отсутствовал. Мне было трудно себе признаться, но меня это огорошило. Разочаровало. Но ведь я сама сказала, что тот поцелуй ничего не значил, чего же я хочу теперь?
Я устала копаться в себе, решив просто позабыть о нем, тем более он предоставил мне такую прекрасную возможность. Не трогал, не подходил, не говорил со мной. Чертов сатана.
Его фингал давно прошел, и парень слегка повеселел. Иногда зависал на переменах с мальчишками, о чем-то с ними трепался, а я… так и не могла поймать на себе его взгляд.
Словно в насмешку надо мной, теперь он занимал все мои мысли, я постоянно пялилась ему в спину, выглядывала его лицо утром в серой толпе учеников, находила, следила взглядом, и, не выдерживая его безразличия, с тяжелым сердцем отворачивалась. Я не могла влюбиться в него. Это просто невозможно.
Громов – это человек, который меня сильно изменил, нарушил мою прежнюю жизнь, раскрошил мой бетонный фундамент, оставив под ногами зияющую дыру. Перевернул все с ног на голову. Заставил плакать, кричать, гневаться, выставлять кулаки… И это человек, который сделал меня сильнее. Неосознанно, но все же.
Наше ночное приключение не выходило из головы, будоражило мысли. А если бы уборщица не открыла засов?
Его пальцы на моей талии. Горячий поцелуй глаза в глаза. Галстук, намотанный на кулак.
И явственный признак того, что он меня хочет.
И в тот момент я окончательно поплыла, утонув в его глазах и немом обещании того, что он со мной сделает, не смогла отпрянуть, или просто спокойно остановиться. Если бы не уборщица…
Я бы позволила зайти ему дальше.
И была бы невероятной дурой.
Громов быстро забыл обо всем, и даже о своем извечном желании досадить мне. Исчез с поля зрения, как будто поставив точку на всем. И мне бы, глупой наивной дурочке, радоваться. Но я на стенку готова лезть от этого.
Ах, если бы он начал избегать меня до этого чертова поцелуя. Все было бы намного легче и проще, я бы с удовольствием последовала бы его примеру.
Но нет. Этот гаденыш заставил круглые сутки думать о нем, заморочил мне голову своими невыносимо серыми глазами и настойчивыми губами. Длинными пальцами, что сжимали мою талию под белой рубашкой. Дьявол во плоти. Чертов искуситель.
И самое ужасное, он понял. Понял еще в подсобке, что я не отодвинулась бы ни на миллиметр. Разрешила бы ему все. И теперь меня избегает, и выглядит при этом довольно счастливым. Исчадие ада.