Он берёт гитару у Фёдора, пробегает пальцами по струнам, откашливается, подмигивает мне и начинает петь.
Костер игриво рассыпает искры вокруг, а я подпеваю помимо воли, хотя теперь меня кидает в другую крайность. Хочется выть от безнадёжности. Все, во что я так верила, когда ехала сюда, — всего лишь выдумка. Эфемерная попытка солгать себе, желание сделать так, чтобы стало иначе, хотя, даже понять не могу, что означает это самое «иначе». И хоть времяпрепровождение в этой компании не такое уж отвратительное, уже хочется сбежать. Хотя я останусь, потому что бежать мне некуда.
Утро следующего дня слепящее и жаркое, каким бывает только в июле. Меня отстраняют от приготовления завтрака и складывается впечатление, что каждый из друзей Славы готов сделать всё, чтобы я не считала себя обязанной участвовать в том, что творится кругом. А мне хочется кричать, что готова на что угодно, лишь бы только больше не думать о прошлом.
— Ты будешь в фирме Славика работать? — спрашивает Фёдор, когда мы сидим с чашками отвратительного растворимого кофе на бревне, что служит здесь скамейкой.
— Думаю, да. По крайней мере, в общих чертах мы это обсудили. А как будет — не знаю.
— Он-то на тебя рассчитывает. Часто о тебе говорит. Для него вообще то, что ты сюда поехала — праздник прям.
Фёдор растягивает губы в широкой улыбке, а мне опять становится не по себе. Совсем не хочется давать Славе ложных надежд. По крайней мере, сейчас они будут именно такими. Потому что в данный момент я точно ни на что не способна, хотя желание жить дальше никуда не исчезло.
Перевожу взгляд на Славу, который раскладывает удочки в нескольких метрах дальше по берегу, он выглядит сосредоточенным, но словно чувствует, что на него смотрят. Вскидывает голову, убирает тыльной стороной руки волосы, упавшие на лоб, улыбается мне.
«Славик мне о тебе все уши прожужжал», — вспоминаю слова Оксаны. Да уж… Вот то, чего она хотела тогда. Чтобы я обратила внимание на положительного во всех смыслах Славу, и чтобы над ней больше не висела опасность в виде вероятности наших отношений с Давидом.
Впрочем, что толку сейчас об этом думать? И что принесло мне это понимание, слишком очевидное даже тогда, когда я отмахивалась от мыслей, что рождались в подсознании? Всё уже решено, и со своей жизнью разбираться только мне.
Всё же я правильно сделала, что поехала в это небольшое путешествие. Уже на третий день меня стало заметно «отпускать». Снова нахлынула та самая тишина, внутренняя, которая так глубоко, что кажется, заместила собой все чувства и ощущения. Всё ровно и спокойно, общение со Славой, обсуждение будущего сотрудничества, предвкушение новой жизни, в которую окунусь сразу по возвращении.