Иоле побледнела, от облегчения, видать, и бессильно опустилась на диван. Я испугался, что она потеряет сознание.
— Где он? — прошептала она.
— Иоле, мне звонила Эмма и сообщила, где он. Но я поеду туда один, поговорю с ним. Ты останешься дома.
— Папа… Должна я…
— Иоле, положись на меня… — сказал я с нежностью. Затем бросился вон из дома.
Я обнаружил Дамиано в состоянии транса в баре, указанном Эммой. Он потягивал вино, стеклянным взором рассматривая рубиновую жидкость, а какая-то в самом деле полуголая девица сидела рядом и липла к нему. Он правда, похоже, не особо замечал ее, хотя и отвечал что-то.
— Чао, Дами! — Я остановился возле столика.
Дамиано дернулся, поднял на меня затравленный взгляд, с силой сжал бокал. Но ничего не ответил. Девица подозрительно меня рассматривала, не намереваясь удалиться.
— Синьорина, оставьте нас! — не выдержал я. У меня вообще в тот день закончилась выдержка.
— Вы кто такой?
— Тебя это меньше всего касается! Займись своими делами, а?!
– Amore, ты правда хочешь, чтобы я оставила тебя с этим… — Девица презрительно кивнула в мою сторону, обращаясь к Дамиано. Чего мне только стоило сдержаться и не ответить ей грубостью!
Дамиано снова взглянул на меня. Наверное, вид мой был слишком свирепым, и он понял, что если не согласится, я просто вышвырну девицу из-за стола.
— Да, оставь нас, — сказал он тихо. Когда она удалилась, Дамиано одарил меня тяжелым взором. — Зачем ты здесь?
— Чтобы отвезти тебя домой. Хватит пить вино и шляться по девкам. И работа ждет.
— Я не вернусь.
— Почему?
— Оставь меня в покое, Амато!
— Ты больше не любишь Иоле? — поинтересовался я, приподняв бровь.
Я все еще стоял, поэтому смотрел на Дамиано сверху вниз, как на истеричного ребенка.
— Я не вернусь именно потому, что очень ее люблю.
В одночасье улыбающийся, жизнерадостный оптимист Дамиано превратился в мрачного и депрессивного юношу. Он напоминал уязвимого и беззащитного мальчика, только с бородой и морщинками у глаз и на лбу.
— Это совершенно нелогично, — заявил я.
— Я ничто, Амато. Я разрушен. И хочу, чтобы она была счастлива.
— Без тебя? Мне кажется, это немного нереально, — сказал я мягко, садясь за столик. Уговоры, похоже, предстоят длительные.
— Найдет другого. Полноценного, — голос его сорвался.
— Не неси эту чушь! Для настоящей любви это не повод расстаться. А она тебя любит.
— Лучше не рви мне душу еще больше, Амато! Я не вернусь. — Дамиано упрямо помотал головой.
— Почему?
— Ее самая главная мечта — иметь ребенка. А я не могу, понимаешь?!
Мне казалось, он вот-вот расплачется. Я даже испугался, потому что утешать рыдающих женщин мне приходилось много раз, а вот что делать с рыдающими мужчинами — я не имел понятия.