— Ты что, уже всей Умбрии рассказал? — удивился я. Вроде не женщина…
— Никому я ничего не рассказывал! Но это невозможно скрыть!
— Нда? Честно признаться, еще пару дней назад никто не догадывался об этом, даже ты сам. Как же остальные догадаются?
— А как мы объясним, почему усыновляем ребенка, а не делаем своего? — спросил он с болезненным сарказмом. — Все вокруг будут говорить, что Иоле замужем за импотентом!
— Мадонна, ты как дитя неразумное! — Я взмахнул руками. — И к тому же, опять путаешь понятия. Бесплодный не есть импотент! И никому ни о чем не стоит рассказывать! Ты продолжишь ходить на работу, а Иоле месяца четыре-пять поживет взаперти. Скажем всем, что беременность тяжелая, что Иоле лежит на сохранении. Велика проблема! А потом вы опять появитесь на людях с чудесным малышом, и никому ничего в голову не придет!
Дамиано замер, застыл, затаил дыхание.
— Но… ведь родственники все равно будут знать… — пробормотал он.
— Какие?
— Ты, двойняшки, прочие…
— Пожалуй, от двойняшек сложно скрыть. Хотя вы можете переселиться куда-нибудь на время, если это так для тебя важно. Что касается меня, Дами… — Я устало вздохнул. — Я забуду об этом уже через пару дней, — улыбнулся я. — У меня память отвратительная.
Дамиано молчал бесконечно долго. Потом, по-прежнему как мул, упрямо покачал головой.
— Нет, не могу. Я хочу позволить Иоле быть счастливой…
— Ты вообще нормальный?! — не удержался я.
— Ты не понимаешь! Она так мечтала носить ребенка под сердцем, мечтала чувствовать шевеление внутри, рожать… — голос его предательски дрогнул, глаза заблестели. — Она никогда не испытает это, если останется со мной. — Голос его наконец оборвался.
Ситуация была очень грустной, у меня сердце разрывалось от его слов. Но я знал, что моя дочь готова отказаться от всего этого ради любви к Дамиано.
— Ради любви она готова…
— Я не хочу таких жертв! — Его голос моментально обрел новую силу. — Я не приму это! Уходи, Амато. И спасибо тебе за все. Но я больше не хочу… не могу видеть ни ее, ни тебя.
Я стремительно вращал извилинами. Надо зайти с другой стороны…
— А ты на ее месте что сделал бы? Только честно, — попросил я.
Дамиано смотрел на меня глазами зверька, загнанного в угол. В его взгляде буквально отражалось, как кровоточит сердце. Он опустил голову и проговорил тихо, глядя в пространство перед своим носом:
— Я выбрал бы счастливую жизнь. С другой. Здоровой, — отрывисто произнес он. — И ей хочу дать возможность быть счастливой… Тем более, раз безответная любовь получила шанс стать взаимной.