— Дуреха, ты чего удумала? Все же хорошо теперь будет: жилье у тебя есть, еда есть, на работу устроишься — заживешь! Радоваться надо, а ты ревешь, глупая, — ласково, как с ребенком, разговаривал Влад с плачущей девчонкой.
— Для меня еще никто никогда столько не делал, сколько вы вчера и сегодня. Спасибо вам! — уткнувшись в грудь мужчины, поделилась Рита, чувствуя себя как никогда защищенной рядом с этим человеком.
Влад отстранил от себя девушку, убрал ее руки с лица.
— Никогда больше так не делай, договорились? — строго проговорил, глядя девчонке в глаза.
Рита всхлипнула и кивнула.
Влад все еще стоял близко к девочке, разглядывал ее лицо. Сравнивал с той, что видел на фотографии. Вроде бы такая же, но все же сейчас другая. Долгие дни вынужденного скитания и выживания закалили девушку, но все равно она осталась слабой и уязвимой. Ее хотелось оберегать, как ребенка, дарить радость.
После слез ее глаза цвета морской волны стали как будто еще прозрачнее и глубже. Такой доверчивый и невинный взгляд Влад не видел никогда и ни у кого. Его Вероника была совсем другой — уверенной, сильной, самодостаточной. С ней Влад всегда был в тонусе, старался соответствовать ее статусу и требованиям.
Рядом с Ритой он почувствовал себя самим собой — обычным человеком, без понтов и выкидонов. Не надо притворяться, красиво говорить и думать о том, как выглядит со стороны. Возможно, это из-за того, что Рита сейчас зависима от Влада? Уязвима и беззащитна?
Влад с трудом вынырнул из омута Риткиных глаз и дотронулся рукой до ежика на ее голове, провел пальцами по чуть отросшим волосам.
— Я думал, они колючие, а они такие мягкие, — хотел добавить «Удивительно…», но в последний момент решил, что это лишнее. Кажется, он и так перегибает палку с этой девчонкой, впускает ее в личное пространство, а ведь оно занято! И, черт, надо как-то объяснить Веронике присутствие в его квартире Риты.
Рита
Влад стер подушечками больших пальцев слезинки со щек Риты. Его пальцы были такими нежными и теплыми, что она чуть не потянулась за ними как котенок за лаской хозяина, но вовремя опомнилась — нельзя!
Она ему никто.
Она чужая.
Временная жиличка. Нищебродка. Все еще бомж. И она не дома!
Нельзя благодарность и преданность смешивать с надеждой на что-то большее.
Она не достойна.
Рита словно очнулась из краткого затмения. Взяла себя в руки, заперла эмоции на замок.
Она отодвинулась.
— Покормишь? — спросил Влад тихо, словно боялся что-то спугнуть, заглядывая в девчачьи глаза.
— Конечно, — Рита после выказанной слабости чувствовала себя неудобно и обрадовалась возможности прервать эту неловкую ситуацию.