Рита к ним не присоединялась. Не могла. Не хотела. Поэтому стояла поодаль от общей компании, прячась в темном углу. Ее практически не видно, поэтому на подачку нет надежды. Прислонившись к холодной бетонной стене, она стояла, прикрыв глаза, пытаясь заглушить голодную панику. Холод проник внутрь тела, заморозил каждую клеточку, каждую косточку.
Скоро поток спешащих домой людей схлынет и бездомные разбредутся по своим ночлежкам: кто-то из них в теплый подъезд тихо проникнет и если повезет и не выгонят, то до утра в тепле переночует. Кто-то в канализационный люк спустится. В крайнем случае, в самом крайнем, в полуразрушенном бараке можно притулиться, но есть шанс оттуда не выйти — холодно, уснуть и не проснуться — легко.
Ритке иногда везет, и она ночует в подъездах, но чаще всего жильцы ее замечают и выгоняют, не слушая заверений, что она тихо посидит в углу до утра. Ругаются, что подъезд превращается в помойку, хотя мусор кидают как раз сами жильцы…
Надо решить, куда сегодня идти на ночевку. Выбор не велик, но она все равно погрузилась в свои мысли. Как? Как она дошла до такой жизни? Это даже жизнью назвать нельзя. Существование. А ведь была семья, дом, образование. Сейчас нет ничего, кроме образования, но кто об этом знает? Без документов и в таком виде никто даже слушать не хочет, что она может вкалывать как лошадь ради еды и крыши над головой… Букашка, шатающаяся среди жилых коробок. Никто. Ничья.
А может, не решать уже ничего? Не искать? Не думать? Ритка устала. Устала бороться с холодом. Нет сил выживать. Просто нет сил ни на что. Хочется, чтобы мозг умер. Чтобы сердце остановилось. Чтобы… все…
Очнулась она от какого-то шума. Сразу и не поняла где она и что происходит, видимо, задремала. Ее «коллеги» стояли полукругом возле какой-то мужской фигуры. Мужчина вытаскивал что-то из большой термосумки и совал в руки бездомных. Это что-то похоже на пирожки. Несколько термосов стояли на полу. Из них мужчина наливал темную горячую жидкость в прозрачные пластиковые стаканчики. Чай! Рита представила, какой он сладкий и ароматный, даже голова закружилась. Бездомные радостно галдели, но что конкретно они говорили, она не слышала. Скорее всего, благодарили мужчину за щедрость.
Ей бы тоже нужно подойти к ним, получить еду и обжигающий напиток… В животе от предвкушения еды ссохшиеся, сжатые в комок кишки стали медленно раскручиваться.
Не может двинуться с места. Примерзла как будто.
В оцепенении видит, что мужчина вылил остатки чая в последний стаканчик, закрутил крышку термоса, закрыл термосумку — все закончилось. Еда закончилась. Счастливые бомжи разошлись на свои места вдоль стены подземки, доедая пирожки и допивая чай.