— Раскаиваться-то он раскаивается, можешь не сомневаться, — заверил ее Киэнн. — Правда, это, скорей всего, не столько угрызения совести, сколько страх за собственную шкуру и чисто прагматические сожаления: «И на хрена же я вляпался в такое дерьмо по самую шею!» Верно, Нёл?
Никс покорно кивнул:
— Да, мой король.
Киэнн устало отмахнулся:
— Не награждай меня титулами, которых у меня нет. Если наше гиблое дело выгорит — может быть, я буду тебе королем. А до тех пор — просто Киэнна вполне достаточно.
Никс снова кивнул:
— Как скажешь.
Однако подменыш оставалась непреклонна:
— Он — лживая змея, двуличная тварь! Разрази меня гром, если я поверю в его сожаления и раскаянье!
Киэнн сочувственно покачал головой:
— Должен огорчить тебя, подменыш: они все такие. Привыкай.
— То есть верить нельзя никому и ничему? — с негодованием вопросила она.
Киэнн спокойно кивнул:
— Именно так. Никому и ничему, кроме самого себя. — И ехидно поинтересовался: — А разве там, откуда ты пришла все обстоит по-другому?
Девушка гневно поджала губы, но ничего не ответила.
— Слушай, на самом деле, Нёл — вовсе не такая сволочь, как тебе показалось, — начал Киэнн, по правде сказать, не особо надеясь на успех. — Он не двуличен, он — двойственен. Как и все фейри. Ты же какой-то там профессор истории, должна бы, наверное, знать. И он же теперь из шкуры вон вылезет, лишь бы только искупить свою вину.
— Ты выгораживаешь его, потому что сам не лучше, — с досадой бросила она.
Киэнн изумленно поднял брови:
— Я? Ошибаешься, подменыш. Я гораздо хуже.
— Вы закончили играть в свои детские игры?
На берегу появилась грозная и раздраженная Тьярла. За ней, прихрамывая, плелся помятый и подавленный Шинви. Кажется, несмотря на распоряжения Киэнна, баньши не оставила ему вариантов.
— Сейчас всем влетит от мамочки, — не удержался Киэнн.
Тьярла метнула в него испепеляющий взгляд, но, к удивлению, по шее не заехала. Подменыш снова завела знакомую песню:
— Я туда не пойду. Лучше уж в волчье логово или разбойничий притон.
— А если меня там не будет? — несмело поднял голову Нёлди.
Спорщики переглянулись и, ободренный никс спешно продолжил:
— Ну правда, вы идите, располагайтесь, берите все, что надо, а я тут на берегу посплю. Мне ничего не станется. Ну, как в старые времена…
Подменыш покосилась на Киэнна. Он поморщился. Пес его знает почему, но возвращаться к «старым временам» ему не слишком-то хотелось. И все же это был выход.
— А Персихильд-то твоя где? На стороне гуляет? — спросил он на всякий случай. — А то ее ведь, того гляди, удар хватит, а ты опять скажешь…