– Она ведь не твоя, Дань,- осторожно сказала, боясь лишать его иллюзий.- Хоть и родилась недоношенной, но точно знаю, что она от Воеводина.
– Она твоя дочка. Это самое важное. Мне будет легко полюбить её. Ведь тебя же я люблю,- буднично признался Шатов и осекся под моим ошарашенным взглядом.- Ты же знала это. Я всегда тебя любил и буду. Теперь и у меня есть шанс стать счастливым. С тобой.
– Он не позволит,- я подняла край пледа, поняв, что Данил заметил кровоподтек на шее.- Когда родилась Дарина, я оказалась в реанимации. Бумаги, которые мне сунули, подписала, почти не глядя. Не в том была состоянии. Воеводин был гражданином Англии, а я – нет. Он стал её родителем с гражданством. Официальным,- я уткнулась лицом с мужскую грудь и всхлипнула.- У меня нет на неё никаких прав. В той стране я всего лишь русская жена. И даже вижусь с моей крохой с его позволения. Воеводин даёт отпуск для встречи с ней.
– Всё хорошо,- произнёс Шатов глухо.- Не плачь.
– Она такая маленькая, Дань. И в этом пансионате совсем одна.
Не выдержав, зарыдала в голос. Надёжные руки обнимали меня, тихий голос говорил глупости, которые должны были меня успокоить.
– Я всё решу, девочка моя. Обещаю, вы будете вместе. Ты перестанешь хмуриться,- убеждал меня Даня.- С Виком помиришься.
– Нельзя,- шмыгнув носом, я не торопилась освобождаться из уютного плена.- Он же захочет во всём разобраться. Помочь, – я икнула и прикрыла ладонью рот.- И тебе нельзя вмешиваться. Воеводин уничтожит тебя.
– Зря ты в меня не веришь, любимая,- я тихо вздохнула, услышав это обращение. Такое трогательное, незнакомое, почти запретное.- Ты имеешь право быть счастливой. Значит – будешь.
Я пожала плечами, не зная, что сказать. Данила улыбнулся, как когда-то давно и оставил на моём виске лёгкий поцелуй. Как же было заманчиво забыть о реальности и представить, что в моей жизни нет оков и синяков на коже.
– Ты в больнице оказалась из-за него?- спросил Шатов, рисуя пальцами узоры на моём плече.
– В аварию попала.
– Он бьёт тебя,- сдержанно констатировал Док.- И часто?
– Не хочу об этом говорить,- вжав голову в плечи, я привычно отгородилась ото всего.
У Шатовы были другие планы. Он затянул меня на колени и обхватил голову ладонями, не позволяя прятать взгляд.
– Больше он тебя не тронет. Никто не посмеет обидеть мою Лисичку.
Хотелось верить каждому его слову. Вот только я уже давно повзрослела. Чтобы не рушить возникшую атмосферу, спорить не стала. Большие пальцы гладили мои скулы, и я зажмурилась от тягучего удовольствия.
– А я твоя?
– С первого вдоха,- прошептали губы напротив моих.- Пусти меня в свою жизнь.