— Она меня выбесила, — бубнил Рас, оправдываясь. — А у самой подошвы с тахиром. Смотри, как рожу разворотила.
— Подумаешь, получил по морде. Не смертельно. Пойди, покури снаружи, — посоветовал обиженному мужику тот самый голос и обратился уже ко мне. — Ты где там, нахалка? Поговорим?
— Я хочу уйти, — пискнула придушенно. — Пообещай мне…
— Вот же наглая, зараза, — хохотнул нечаянный защитник. — Выбирайся оттуда. Никто тебя не обидит, если нарываться не станешь.
И тут высокий мужчина перевесился через стойку и уставился на меня. Остаться инкогнито шансов не осталось. Конечно, я еще надеялась, что, став старше, изменилась, но не настолько, чтобы Фатон меня не узнал.
— Ты? — выдохнул он пораженно.
— Привет, — шепнула и неловко спрятала за спиной бутылку.
— Еще и пьешь? — спросил с зарождающимся рычанием.
— Имею право, — попыталась ответить с достоинством, но невовремя вспомнила, что при Фате всегда теряла присутствие духа. — Мне можно…
Договорить мне не дали. Перегнувшись через столешницу, ухватив за шкирку, мужчина вздернул меня на ноги. А потом подхватив под мышки перетащил через стойку. И вот, стоя прямо перед злым большим почти волком, я дрогнула. Какой же он все же здоровый.
— Повтори.
— Могу… могу..- лепетала я, пытаясь освободиться от его хватки.
— Хватит, — мужчина покачал головой. — Поедешь со мной.
— Нет.
— Протрезвеешь и мы поговорим.
Хотелось возразить, что я вовсе не пьяная от какой-то неполной бутылки водки, но взглянув на Фата, не решилась с ним спорить. Не когда полукровка сверкал янтарным взглядом раксаша и едва сдерживал свою трансформацию.
Вот вечно я его бесила. С самого детства помню, что он пройти мимо не мог, чтобы не скривиться. Поначалу я по наивности тянулась к нему. Таскала в подарок цветных жуков, особенно красивые желуди и самые спелые яблоки из отцовского сада. Но однажды поняла, что Фатон меня терпеть не может. Всегда отходил в сторону, стоило мне его коснуться, стряхивал мою ладонь со своей с выражением отвращения на красивом лице и не помогал мне подняться, когда я падала. К моим подаркам он не прикасался, оставляя их то на подоконнике, то на краю стола. Даже шнурок, который я сплела из ленточек кожи водяной змеи на его день рождения выбросил с мусором. Его я вынула из корзины, когда мужчина уехал из поместья и повесила себе на шею. Как память, что никого нельзя подпускать слишком близко. Больше своего сводного брата я не видела. Он так никогда не вернулся в наш дом. Наверняка и не вспоминал о глупой девчонке, заглядывающей в его глаза с восторгом. Оказывается, не забыл.