– Мой же Львенок, – срываюсь в слезы я.
Слышит мой голос. Тянет ко мне руки. Не дожидается, когда его поднесут ко мне ближе и рывком дёргается ко мне навстречу. Мужчина, что нёс его, едва не выронил от неожиданности, я метнулась вперёд и успела подхватить ребёнка.
– У-у-у-у, – басит Лев в моё ухо, рассказывая, как без меня плохо было. Всхлипывает, икает, и добавляет, видимо не дорассказав, – у!
Прижимается ко мне так жадно, царапает руки ноготками, утыкается мокрым, в слезах лицом в мою шею, дышит тяжело. А мне…хорошо так. Не знаю, что там впереди, но сейчас держу приятную тяжесть ребёнка в своих руках и кажется, ничего не страшно.
– Ну, – ласково говорю я. – Всего полчаса без мамы и такая истерика? Пошли пообнимаемся, а потом кушать…
Теперь мне казалось, что все не так. Что в воздухе висит напряжение. Что Льва могут отобрать в любой момент. Давид и то, что я ему сказала отодвинулись вдруг на второй план. Главное – тут, рядом.
Сон нарушился окончательно. Я просто не могла уснуть – проснусь, а Льва рядом нет. Забрали, унесли, пока спала. Иногда забывалась тяжёлой дремой, но тут же вздрагивая просыпалась. Рядом. Сопит или гулит в очередной раз пытаясь скушать свой кулачок. Зубки торчали – два. Гордо, белоснежные и крошечные. Я попросила своих тюремшиков и они привезли мне из аптеки специальную насадку на палец – чистить первые зубки. Льва эта забава радовала – лишний повод новыми зубами покусаться.
Лев это не все, что меня беспокоило. Месячных у меня не было. Не знаю даже сколько, часов не наблюдали не только счастливые – плененные тоже. Я понятия не имела, какое сегодня число. Понимала только, что осень готовится смениться зимой, а может уже. Новый год скоро. Не сказать, что я очень любила этот праздник, но теперь так остро его хотелось. Где угодно, только не в плену больше. Пусть даже в моей избушке. И елка. Искусственная, зачем убивать живую? А для запаха мы наломали бы веток, поставили букет в вазу. И все бы огоньками мигало и пахло мандаринами. Лев бы ползал на полу – думаю такими темпами к празднику он поползет, уже пытается, да никак не выходит. Давид приносил бы с улицы охапки дров, смолой пахнущих, все в налипших снежинках. Потом эти дрова бы трещали сердито в печке…
А шампанское я бы не пила. Не в той благополучной реальности – мне нельзя было бы. Ибо пусть я ни в чем не уверена, но кажется, что беременна. И полосок будет две. Даже считаю на пальцах – ребёнок родится вначале лета.
Что делать с этим я не знаю. Думала даже – аборт. Страшное слово никак не вязалось с моими прежними ванильным мечтами. Часики тикают, ребёнка пусть и неосознанно, но хотелось. А тут – от самого красивого мужчины в мире. И Лев моей мелочи был бы старшим братом. Но в этой реальности страшно рожать детей.