Надо же, я Ястреба узнала на таком большом расстоянии! По очертаниям фигуры, по походке. А еще у меня что-то в груди толкнулось даже до того, как повернула голову в ту сторону. Предчувствие? Возможно. И вот теперь еще и сердце начало в груди колотиться как безумное. К чему это? Нет, надо было немедленно успокоиться. Или не надо? Пусть заметил бы мое волнение? Пока терзала себя сомнениями, произошло еще кое-что. Эдвард уже значительно приблизился. Настолько, что могла рассмотреть, в каком беспорядке были его волосы, что развязанный шейный платок свободно болтался, а рубашка его была расстегнута на целых три пуговицы. Вот тогда и заметила, что за углом здания, к которому приближался Ястреб, стояла, как таилась, женщина.
– Что может она делать здесь и в этот час? – Не заметила, как сказала это вслух, а еще спряталась за мачтой, чтобы могла видеть сама, но не быть никем замеченной.
К сожалению, ничего не было слышно. Пришлось довольствоваться только подсматриванием. А женщина выбежала из-за укрытия и перегородила капитану дорогу. И почему-то мне показалось, что он не слишком удивился происходящему. Конечно, поняла, что и с этой дамой был знаком. Но погодите, не она ли пела в том кабаре? Да, вот, накидка из плотной ткани съехала с ее головы, и теперь можно было видеть совсем светлые волосы и обнаружить сходство с блондинкой в платье с блестками. Та самая певица вскинула руки на плечи Эдварда и прижалась к его груди.
А этот негодяй не очень-то спешил отстранить ее от себя. Определенно, он что-то ей говорил. И она ему. А еще женщина то зарывалась лицом в рубаху капитана, то поднимала голову высоко, чтобы заглянуть в его глаза. И вот он поднял руку. Оттолкнет? Нет, положил ладонь ей на плечо. И что дальше? Так, так, гладил.
– Боги! Помогите мне это все вытерпеть!
А Эдвард точно что-то говорил. Вот только его слова, похоже, растревожили даму еще сильнее. Откуда я это взяла? Просто заметила, как ее плечи начали подрагивать, будто расплакалась. А я знала, что почти все мужчины плохо относятся к нашим слезам. Вот и капитан явно поморщился и начал отнимать от себя женские руки, захотел снять их со своих плеч. А женщина проявила упорство. Никак не хотела от него отлипать. Не знаю, сколько бы еще все это продолжалось, но тех двоих от противостояния отвлек шум. Это Чита натужно закашлял на сходнях. А я от его громкого и неожиданного кашля вздрогнула и пошатнулась. Вот, неуклюжая, получилось обнаружить себя. Как же неловко стало, что желтые глаза застали меня за подсматриванием…