– Почему сразу «негодяй»?! Здесь вообще так принято! Местные женщины имеют покровителей. И иногда они меняются. То есть и покровители, и опекаемые. Это ясно?
– Вполне!
– А почему ты это сказала таким тоном?
– Потому что поставила себя на ее место. Это ясно?
– А причем здесь ты и ее место? Это разные…нет, ты не так все поняла, детка.
– А как должна была? – Каких же мне усилий стоило посмотреть ему в глаза с нежной грустью. – Объясни же мне, Эдвард.
– Не могу…пока. Слов пока нужных не нашел. Дай мне время, Эль. Но я сейчас уже могу сказать, что никогда не оскорблю тебя одновременной связью с другой.
И он считал, что я должна была от этого обещания моментально успокоиться? Да во мне все закипело, как перевела себе его слова. Мол, верь мне, милая, я сначала брошу тебя, а потом уже уложу в свою постель другую красотку. Мило! Но я себя снова смогла усмирить. Я сразу за этим переводом сказала себе:
– Элизабет! Он сейчас поклялся, что не собирается моментально бросать тебя на произвол судьбы. У тебя будет время провернуть свой план. И не будь дурой, не влюбись в него окончательно. Думай о деле, Лиз, и не распускайся. А этого человека, скорее всего, не переделать. Он так и будет идти по жизни, скользя и оставляя за бортом разбитые женские сердца. Потому что к этому уже привык, ему так удобно, и у пиратов вообще так принято. Вот об этом нужно помнить всегда.
– Мир, Эль? – О, какими ласковыми могли иногда быть эти желтые глаза.
– А у нас была война?
– Надеюсь, что нет. – И улыбка эта его…я, конечно же, врала, когда недавно называла ее отвратительной. Да от нее можно было расплавиться в считанные секунды. – Но ты помни все же, что я пират, милая. Мне очень опасно объявлять войну. Брошенный вызов всегда заводит, он подстегивает меня к решительным действиям. Не боишься быть мной побежденной раз и навсегда?
Знал бы он, как близка я была в тот миг к поражению. Чуть не сказала ему, что вот она я, бери, пока не наделала новых глупостей с очередным побегом. Но меня спасли. Том попал в поле моего зрения. И этот мальчишка корчил рожи, сидя на капитанском мостике. И он подавал знаки, что я молодец, а еще как-то странно махал лапами. Вот над последним я и задумалась. А не заметить на моем лице морщинку от раздумий Эдвард никак не мог, так как смотрел на него пристально и с совсем близкого расстояния. Какое еще могло быть, если усадил к себе на колени и склонялся, чтобы поцеловать?
– Милая…моя…
Тот поцелуй был сладок. От него разгладилась моя морщинка. А еще я на минуту закрыла глаза. Блаженство! Но потом приоткрыла веки. И увидала на берегу ту женщину. Она за нами наблюдала. И точно рассмотрела, что мы целуемся. А еще я заметила выражение ее лица. И от нее всей исходила волна враждебности. Похоже, я еще ничего пока сама не знала о ревности. Вот у той женщины были чувства, а я…а у меня… Но мысли путались от новых ощущений. А далее Эдвард прекратил целовать, прижал к себе и понес в каюту.