– Так я побегу за бульоном? – Всполошился и кок и скрылся в ту же минуту за дверью.
И вот мы уже пару минут смотрели друг на друга и молчали. Даже крысята безмолвствовали. Но потом первым заговорил все же Ястреб.
– Это твои? – И указал на крысят, приподняв их в воздух. – Я не сразу это понял. Предупреждать вообще-то надо. Неровен час, мог бы и задавить… А они все лезли и лезли под ноги и руки. Так к тебе рвались.
– Да. Друзья. На Медузе познакомились.
– Откуда же мне было это знать? А давай сейчас поедим немного, и потом ты мне расскажешь о себе и этих вот шустрых ребятах. Идет? Я так понял, они очень смышленые зверьки.
– Не то слово. И мы отлично понимаем друг друга.
– Вот бы и у нас с тобой стало бы также…
– Отпустите их уже на кровать. Они не сделают мне больно.
– А вообще…где у тебя сейчас болит, Эль?
– Бок. А не должно?
– Главное сейчас, что очнулась. Остальное все тоже скоро придет в норму.
И так получилось, что я все ему про себя рассказала. Почему-то прониклась доверием к этому пирату. И как иначе, если он мне уже второй раз за месяц жизнь спас? Первый раз во время шторма за веревку из пучины вытащил и потом рану на груди мне лечил. А второй…теперь вот врачевал мой развороченный осколком ядра бок. И как сообщил кок, ни на миг не отходил от постели бесчувственной меня, и температуру сбивал, и лекарствами пичкал, и…да что там, если бы не Ястреб, то вряд ли жива бы осталась.
А еще капитан оказался отличным слушателем. Или это его внимание к рассказчику уже случилось благодаря голубым баронским кровям и образованности? В этом не разобралась, да и не очень по этому поводу заморачивалась, если честно. Я ему всю подноготную про себя выкладывала и ощущала, как внутри делалось облегчение. Будто груз, какой постепенно сползал с моего ослабевшего плеча. Полз, полз, а потом, бац, и совсем с меня свалился. И сделалось, не то, чтобы совсем легко, но много спокойнее. Согласитесь, носить в себе переживания от стольких злоключений тяжко.
Я не ждала понимания от Ястреба в тот момент или сочувствия. Просто у меня как плотину душевного напряжения словами прорвало. Наверное, припекло, вот оно так и все и получилось, что я говорила и не могла остановиться. А мужчина слушал, хоть возможно мои злоключения ничуть его не трогали. Так или нет, по лицу этого нельзя было понять. Кстати, уставшему лицу. Никогда еще его таким не видела. Но он не прерывал меня ни жестом, ни словом. И во мне за это к нему росла благодарность. И даже стало казаться, что мы с Ястребом с каждой минутой становились…нет, не роднее, глупость это, но мне казалось, отношения друг к другу могли бы после этого стать более доверительными.