* 3 *
Две с небольшим недели прошло, две недели осталось. Элоиза нигде этот факт не фиксировала, но утром, просыпаясь, по заведенной с детства привычке вспоминала, какой сегодня день, какие важные дела ее ждут, и — сколько дней осталось до Рождества. То есть до возвращения Себастьена.
Существовала традиция — рождественским вечером в палаццо д’Эпиналь устраивали большой праздник для сотрудников. Открывался банкетный зал на двести персон, приглашали в помощь главному повару Марчелло Гамбино дополнительных поваров, кондитеров и специалиста по изготовлению мороженого по папскому рецепту XVI века, музыканты играли до утра всякую всячину от вальсов и танго до современных хитов, а желающие после ужина развлекались интеллектуальными играми.
Год назад Элоиза не пошла на этот праздник жизни, она как раз переживала очень тяжёлый период внутренней борьбы между острой влюбленностью в Марни и самозапретом на ее реализацию. Она училась спокойно общаться с Марни и не желать при этом сорваться ни на крик, ни на объятия. Поэтому когда кузина Джина, старшая по официальному титулу среди их разветвленного семейства, изъявила желание собрать всех родственников в фамильном замке на Рождество, Элоиза подумала, повздыхала и приняла приглашение. У Джины было, как, впрочем, и всегда, смертельно скучно, если бы не приехавшие в последний момент Линни с дочкой — праздник был бы совсем провальным.
А потом она вернулась в палаццо д’Эпиналь. Там ей радостно рассказали и показали много фоток о том, как нормальные люди ели, пили, пели и танцевали, а потом отец Варфоломей обыграл Марни, Лодовико, Маурицио Росси и Бернара Дюрана в исторической викторине и получил в качестве приза от кардинала медальон с очаровательной миниатюрой второй половины XVII века. Когда Элоиза об этом вспомнила, то посмеялась про себя — именно с медальона, только другого, и началась их бурная жизнь весной. А что? Джанни Моллини, укравший позже тот, другой медальон, ведь был тогда на празднике, и при нем уж наверное говорилось, что на чердаке целый склад некаталогизированных предметов всякой, разной, непонятной и спорной собственности. Может быть, тогда в его голову и заронили идею поискать там что-то стоящее для себя…
В общем, в этот раз Элоиза решила на праздник непременно идти. Это значило — придумать образ и воплотить его! Сначала она одолевала сестрицу Линни просьбами придумать ей платье — та при случае и сшить сама могла, ей это было не в диковинку, а уж придумать-то и вообще без проблем, но по заказу не работала. То есть ничего не придумалось. Зато возник град расспросов о том, кого это ради она, Элоиза, не желает довольствоваться готовым платьем от какого-нибудь приличного дизайнера, а хочет что-нибудь этакое. Элоиза тяжко вздохнула о своей несчастной доле и обратилась с той же просьбой к сестрице Марго, обладавшей несомненным художественным вкусом и рисовавшей эскизы твердой рукой. Марго попробовала превратить в картинки невнятные Элоизины пожелания, а потом отправила ее искать ткань — может быть, если она увидит нужную ткань, то и детали додумаются.