Приятно было осознавать, что не ошибся. Поставил на карту все, и теперь она свободна и счастлива.
— Зул, — послышался всхлип над ухом. За последние сутки меня оплакали с ног до головы, и эта туда же.
— Поздравляю тебя с прибавлением. Очень рад, что все так вышло.
Чувствовать себя слабым и уязвимым было непривычно. Но никогда бы не подумал, что так приятно.
— Где вас… — проскулила тоненько. — Что с вами сделали?
Она смотрела на меня с такой надеждой, что он никуда больше не денется, что отказать было невозможно:
— Расскажу.
Алиса приехала за мной сама, чтобы никто не мешал поговорить. Мы вышли из здания аэропорта, и я с наслаждением вдохнул полной грудью.
— Сколько Никите?
— Год скоро, — улыбнулась она, выкручивая руль.
— Алекс как?
— Счастлив. Когда дома. Несчастен, когда его дергают в Совет. А они что-то зачастили.
— Потому, что баланс перекосило, Алиса.
Она бросила на меня короткий взгляд, нехотя возвращая внимание к дороге. Швейцарию заметало, а перед моим взглядом стояла выжженная солнцем пустыня…
— Зул, — голос Алисы вывел из ступора, — ты обещал рассказать.
— Я — дракон. — В следующий миг мне пришлось перехватить руль, чтобы мы не въехали в сугроб. — Тормози, Карельская!
— Гербер, — слабо возразила Алиса, все еще не видя дороги, но педаль тормоза нашла. — ДРАКОН?!
— Иногда ты — все еще Карельская, — закатил я глаза. — Пусти за руль.
После рокировки стало спокойнее.
— Куда здесь?
— По главной.
— Вражду между ведами и оборотнями подогревают сейчас искусственно, — продолжил я, нажимая педаль. — Я созванивался с Кирой, обстановка, мягко говоря, хреновая…
— Кто?
— Джинны, Алиса…
Стоило начинать прокручивать в мыслях весь круговорот проблем, и волна угрызения совести накатывала с новой силой. Мне нужно быть сейчас не здесь, а в Канаде, с Кирой! Собрать все сводки, оценить масштабы потерь… Но «Тот, кого нельзя поминать», дал понять ясно — если я не сделаю самое важное для себя — не помогу никому. Еще не начал, а уже устал!
— Помнишь, я говорил тебе про яйцо?
— Я голову сломала за эти десять лет! — вырвалось у Алисы. — Если бы только знала…
—.. Ничего бы не изменилось, — возразил серьезно. Не хватало еще, чтобы она себя винила! — У меня украли истинную… Вернее, я позволил.
Как же тяжело было признаться.
— У вас есть истинная? — поползли ее брови вверх. Последней фразе она не придала значения.
— Есть, — голос охрип. Чем больше я думал о Ней, тем сложнее было думать в принципе. Как выдержать последствия собственной ошибки — представлял слабо. Только выхода не было. Моя душа — та же выжженная пустыня, что стала для Нее домом. — И мне нужно ее вернуть.