— Мира… — прорычал мне в губы.
— Сильнее… — выдохнула я.
Если он уйдет на всю ночь, то с моими царапинами, чтобы никто и близко не подошел! И Азул не оставался в долгу, врываясь в меня все сильнее и жестче, больно впиваясь пальцами в бедра, но так правильно и хорошо, что из груди обоих раздавалось утробное звериное рычание. Поцелуи обернулись укусами, стоны — криком… Я уже не царапалась, а полосовала его спину!
— Азул! Стой… Нет…
Пыталась хоть немного прийти в себя и ослабить эмоции, но куда там! Мне секс с Аршадом казался звериной одержимостью? Он мерк на фоне близости с моим Драконом.
Когда сознание вернулось, я обнаружила себя под душем. Азул опирался одной рукой в стену, тяжело дыша, а с его тела бежали светло-розовые ручьи.
— Азул, что это, черт возьми, такое?! — вскрикнула я хрипло, тяжело хватая ртом воздух.
— Тш… — прихватил он губами меня за дрожащий подбородок. — Это медовый месяц, милая…
— Кровавый, скорее…
— Все хорошо… так нужно…
Пришлось заказать в номер аптечку. И действительно, отель был ко всему готов: минуты не прошло, а у меня уже было все необходимое, чтобы обработать следы от когтей.
— Ужас какой-то, — содрогалась я, промакивая особенно глубокий след, тянувшийся от самой шеи.
— Я бы носил их с гордостью, но завтра уже и следа не будет, — жмурился он устало, лежа на животе. — Обновишь?
— Смотря, как долго нужно будет тебя ждать, — закатила я глаза.
Он тяжело поднялся и сел на кровати:
— Алекс останется с тобой, — огорошил меня.
— Прямо здесь? — округлила удивленно глаза.
— Да, — кивнул он, вставая на ноги. — Он же не почувствует, если что-то случится…
— Что может случиться?
— Девяносто девять и девять процентов — ничего. Никто не сможет пробить мою защиту. Но я не могу позволить себе ошибиться…
Я тяжело вздохнула и улеглась на его место, подперев голову рукой. Дракон с полосками пластырей по всей спине выглядел, как после драки.
— Я начинаю подумывать над бдсм-штуками, — покачала головой. — Прикуешь меня наручниками к кровати…
— Для зверей отметины пары важны, — усмехался он устало, застегивая рубашку.
— Дикость…
— Да, крышесносная дикость, — он вдруг поднял на меня темный от желания взгляд. — В этом отеле стопроцентная звуконепроницаемость… — и, дождавшись, пока я нервно моргну, добил: — Никто тебя не услышит…
Мне нравилось наблюдать, как он скалится.
— Не удивляйся, если не сможешь прорваться в номер, как вернешься.
— Никуда ты от меня не денешься, — он присел рядом и, положив ладонь на шею, нежно провел пальцем по скуле: — Не забудь поужинать…
— Поцелуй меня, Азул. В такие моменты девушек целуют, а не переживают об ужине.