— Сейчас совсем не время петь.
Она резко повернулась, очень удивленная.
— Что это с вами, патрон? Это появление мужа привело вас в такое состояние?
Без лишних предисловий, я объявил:
— Мы только что обнаружили Мэри Лоувел повешенной в гараже.
Она замерла и оставалась некоторое время неподвижной, молчаливой, как скала. Потом, несколько оправившись от неожиданности, уверенным тоном проговорила:
— Я знала, что произойдет нечто в этом роде. Вы, патрон, может быть, не заметили, но атмосфера в этом, доме была какая-то странная.
Она говорила со мной, как профессор говорит с несмышленым студентом. Я немедленно вошел в эту игру и спросил ее робким тоном:
— Можно узнать твое мнение об этом?
Она надела платье и ответила уверенным тоном:
— Все очень просто, патрон! Эта женщина определенно повесилась не сама…
Я покачал головой.
— Вот как? И кто же, по-твоему, помог ей?
Она нахмурила брови, подумала некоторое время и посмотрела на свои пальцы.
— Я знаю пока только одно, что это сделала не я. Но и не вы. Трудно поверить, что это мог сделать, юноша… Остается Роза Дулич…
Я стал смеяться.
— Тысяча извинений, мистер детектив в юбке, но у Розы Дулич имеется несомненное алиби, которое зовется Питером Лармом… С того момента, когда Мэри Лоувел последний раз видели живой, и до того момента, когда мы обнаружили ее труп, Роза Дулич, можно прямо сказать, не покидала меня.
Но Флосси не хотела отказываться от своего мнения.
Пытаясь влезть в свои туфельки, не утруждая себя наклоном, она возразила:
— Если не она, значит кто-то другой.
Я быстро покончил с этим.
— Уйди отсюда, мне ведь тоже нужно одеться.
— Мне и здесь хорошо, — сказала она.
Я рассердился.
— Дубовая голова, разве ты не понимаешь, что тебе следует понаблюдать за остальными, пока я буду одеваться?
Она сразу же переменила тон и ответила:
— Бегу. Ничто не помешает мне…
Едва за ней закрылась дверь, как я сбросил с себя пижаму, отправился в ванную комнату, быстро проделал все необходимые процедуры и надел свой костюм для дороги, считая, что наш уик-энд в Хобби-Хауз на этом закончился. Потом я осмотрел наши чемоданы и решил, что мы сможем, как только потребуется, немедленно тронуться обратно.
В восемь часов два больших черных лимузина подкатили к дому и остановились у входа во двор. Из них вышла целая куча народа, некоторые из них в форме.
Дуличи и Лоувел все еще были в гараже. Я направился к человеку с седыми волосами, который очень вежливо представился:
— Вильям Глен, помощник прокурора.
Другой тип, на коротких ножках, с головой быка, подошел и, протянув руку, раздавил мне фаланги пальцев: