Красной ковровой дорожки еще не было. Это и понятно, затопчут слуги своими грязными ножищами. Её расстелют потом, перед самой церемонией.
Служанки уже успели украсить алтарь живыми цветами: лилиями и белыми розами, повязали бело-голубыми и золотисто-желтыми лентами. Цвета домов невесты и жениха.
— Помощь нужна? — сходу произнесла я и широко улыбнулась, внося небольшую сумятицу в работу слуг.
— Лэра, — ко мне со всех ног спешила старшая экономка. — Вы то что тут делаете? — обеспокоенно спросила она, подходя ближе.
— Тс-с-с, — только успела шепнуть я, спиной чувствуя взгляд внимательных дымчато-серых глаз.
Пошел всё-таки следом. Вот настырный тип. И как теперь отвязаться? Пока на ум ничего не приходило.
Лэра Томени мельком взглянула мне на за спину и понимающе кивнула.
— Княгиня прислала меня вам на помощь, — отрапортовала я, улыбнувшись и нащупав в кармане пирожок.
Оставалось надеяться, что он не успел намокнуть. Надо его съесть как-нибудь побыстрее и желательно в одиночестве. Подальше от любопытных глаз. А то до торжественного обеда еще времени много. Да и не факт, что у меня получится там побывать.
— Княгиня? — переспросила экономка и её брови удивленно поползли вверх. — Вот же змеюка.
Я чуть не прыснула от смеха по поводу весьма точной характеристики мачехи, но сумела сдержаться, быстро покачав головой и снизив голос до шепота.
— Тихо, лэра Томени, даже у стен есть уши. А княгиня давно мечтает сместить вас с поста. Так зачем помогать ей в этом?
— Подавится. Пока князь здесь распоряжается, я не уйду, — гордо заявила она.
Женщина когда-то была личной горничной моей матушки, но за годы служения дослужилась до должности экономки. Она очень сильно любила первую княгиню и страшно горевала после её смерти. И именно лэра Томени вырастила меня, дав то материнское тепло и любовь, которые мне так не хватало.
Отец ценил её и несмотря на все уговоры жены, отказывался увольнять.
— Ох милая, не здесь ты должна быть, не здесь, — печально вздохнула пожилая женщина.
А я лишь равнодушно пожала плечами, продолжая чувствовать между лопаток пронзительный взгляд мужчины.
Вот же настырный. Всё не уходит. И чего смотрит? Так и дырку прожечь недолго.
Обернуться хотелось жутко, но я лишь сильнее сжала кулаки.
— Даже не знаю, какую работу тебе дать, девочка. Не для тебя всё это.
— Для меня, лэра Томени. Для меня. Вы же знаете, — поспешила заверить её я.
— Знаю, знаю. Пойдем, поможешь мне цветы по вазонам расставить. Надо будет задрапировать их тканью и поставить вдоль прохода.
— Хорошо, — ответила ей и вздрогнула, услышав рядом: