— Доброго утра, уважаемая лэра, может и я для чего сгожусь?
Не знаю, каких трудов мне стоило не обернуться, услышав этот голос совсем рядом с собой. Надо же как близко подошел.
И мир вокруг нас затих. Это было совсем не преувеличение, вызванное близостью с ликаном. Гомон, разговоры слуг стихли, они побросали свои дела, повернувшись в нашу сторону, жадно вслушиваясь в разговор, ловя каждое слово.
— Жизни и света, почтенная лэра, — произнёс мужчина, остановившись в нескольких шагах за моей спиной.
А по ощущениям, что совсем рядом. Что стоит мне только закрыть глаза, чуть откинуться назад и я почувствую осторожное прикосновение горячей ладони к своей спине.
И ощущения были такими яркими, что между лопаток кожа загорелась.
— И вам света и жизни, уважаемый, — уперев руки в бока, произнесла женщина.
Старую Райму Томени сложно было удивить, испугать или сбить с толку. И ликанов она не боялась, несмотря на внушительный и грозный вид последних.
— Вы чего застыли? — повысив голос, прикрикнула она, повернувшись в сторону слуг. — Работа сама за себя не сделается. А перед княгиней сами отчитываться будете. До церемонии всего три часа осталось. Столько успеть надо! Так что быстрее-быстрее!
Упоминание мачехи подействовало. Все снова засуетились, запрыгали, возвращаясь к своим делам.
— Я, пожалуй, тоже пойду, — пробормотала едва слышно, мечтая оказаться как можно дальше от ликана.
Его сила подавляла, заставляя сердце трепетать от новых, непонятных чувств.
— Иди, милая, иди, — улыбнулась Томени, пропуская меня вперёд и тут же перегораживая путь мужчине, закрывая собой. — Так что вы хотели, любезный?
— Помочь, — донеслось в ответ.
Я подошла одной из девушек-служанок, которая аккуратно собирала букеты из роз и лилий, украшая их лентами, старательно делая вид, что ничего другого её больше не интересует. А сама невольно вслушивалась в разговор.
— Да где это видано, чтобы гости дорогие работали? — заохала экономка, специально выделив интонацией предпоследнее слово. — Не положено это. Меня князь со свету сживёт.
— Так я сам вызвался.
— Господин, да как же так, я же говорю, не положено.
— Я же от чистого сердца, — вот настырный какой. А голос приятный, с бархатистыми нотками.
— Да я разве иное говорю? Только что же вы делать будете?
— Да что скажете. Я сильный.
От волнения у меня страшно дрожали руки. От неловкого движения острый шип розы впился в палец, и я охнула, прижимая подушечку к губам, слизывая капельку крови.
Стоявшая рядом со мной девушка вдруг задрожала и дёрнулась в сторону, едва не свалив уже готовые букеты на пол.