Обскакав все известные ране пути,
Всё равно никак не мог лисёнок своего друга найти.
“Вспомни скорей”– вой всё его звал.
И от усталости на берегу, как кукла, лисёнок упал.
Зверёнок всё вглядываясь в тихую, водную гладь,
Вдруг, смог он эту паутину порвать.
“Я вспомнил.“ – лисёнок издал радостный рёв.
“Наконец нашёл я тебя и отвечу на твой дружеский вой,
Конечно же, я пойду за тобой...“ ♪
?-й день после инцидента.
?????????, ??:??.
Я устала.
Правда.
Сколько времени прошло? Месяц? Год? А может десять лет? Скорее всего больше. Хотя меня такая вещь как “время” уже сильно не беспокоила. Ведь, если на нём всё время акцентироваться, то можно сойти с ума. Кому-то не хватает времени, кто-то уже потратил всё своё время. Всё сводится к тому, что это очень важный и редкий ресурс, который вернуть, произвести или же купить нельзя. А взамен на него можно создать и сделать всё что угодно. Что бы мы не делали, и что бы не происходило вокруг нас – время учувствует везде, независимо от нашего желания. И конечно же, большинство будет жаловаться. Ведь многим хочется сделать что-то великое или не очень, или вовсе повседневное дело, неважно, времени всегда будет не хватать. В моём же случае всё с точностью до наоборот. Его было слишком много, и я не знала, что с ним делать.
Время для меня остановилось, а вокруг оно также продолжало беспрерывно выполнять свою работу.
Так что же со мной случилось?
Прошло много этого “времени” с тех пор, как меня проткнули в том туманном лесу. Я должна была умереть, но этого не произошло. В то время я чувствовала такую боль, что по сравнению с этим, все прошлые мои жалобы звучали как нытьё маленького избалованного ребёнка. Хоть я и есть ребёнок. И, возможно, я была немного избалованной... Но не суть. Каждая секунда была пропитана агонией и длилась чуть ли не вечность. Мой взгляд окончательно стал темнеть. Тут и должна была закончиться моя история.
Но не тут-то было.
В следующий миг, неожиданно мои глаза ослепил яркий свет. Я сразу же закрыла глаза.
И тут я осознала, что могу двигаться. Моё тело ещё испытывало огромную жгучую боль, но оно было цело. Я даже прокричала немного от всех этих чувств, переполняющих меня. Из глаз лились слёзы. У меня была грубая, прерывистая одышка. Мои лёгкие могли снова свободно дышать. И так ворочаясь и постанывая, я пролежала на земле какое-то время. Раньше я говорила Тео, что лучше умру, чем буду есть его приготовленные овощи, но познав же это на себе, я была бы не против съесть две, нет, три целых тарелки. Умирать совсем неприятно.