За стойкой — пожилой бармен с лицом, похожим на мордочку хорька. У стойки — пьянчуги, завсегдатаи. Бармен ловко запускает стаканы, крýжки и бутылки по гладкой поверхности дерева. Бармен старый, Рут узнаёт хорька. Пьянчуги тоже старые, эти всегда старые, даже если новые.
Она спускается с эстрады, садится за свободный стол. Подзывает разносчицу, шуструю толстуху.
— Кружку пива. И чего-нибудь поесть.
— Кукурузная каша. Бобы с мясной подливой, — толстуха барабанит, как по писаному. — Тушёная говядина. С овощами. Свежий хлеб.
— Кашу с говядиной.
— Пиво, каша, мясо. Сейчас будет.
Толстуху Рут помнит. Десять лет назад; минус сорок фунтов жира. Кажется, разносчица тоже помнит Рут. С другими клиентами она разговорчивей. А тут поджала губы, разве что не фыркает.
— Разрешите?
Она не обратила внимания, когда этот парень зашёл в салун. Широкие плечи, длинные ноги. Румянец во всю щёку. Фланелевая рубашка, кожаная жилетка. Душа-парень, симпатяга. Такие чаще всего стреляют в спину.
На жилетке — звезда.
— Садитесь, шериф.
— Помощник шерифа, мэм. Джошуа Редман.
Рут молчит. Представиться в ответ? Нет, он тогда не отцепится. Здесь что, недостача шлюх? Или мальчик так стосковался по порядочным женщинам, что готов польститься на тощую задницу Рут Шиммер?!
— Джошуа Редман, — повторяет парень. — Вы меня не узнаёте?
Рут молчит. Узнаёт.