До сих пор тахтон занимал тело Джоша, выпуская самого Джоша наружу, только ради конкретного дела. В таких случаях Джош его звал. Бывало, в минуту опасности тахтон кричал первым. Просил, требовал. Оглушительный шелест леса под натиском бури заполнял мозг Джошуа Редмана: «Позови меня! Попроси! Позволь…» Джош звал, просил, позволял. Отдавал тело во власть призрачного друга; ждал снаружи, сам бесплотный призрак-невидимка.
Когда дело было сделано, они снова менялись местами.
Ещё никогда тахтон не предлагал впустить его просто так, когда Джошу не грозила опасность. Мне это нужно, сказал себе Джош. Друг меня подготовит. Тогда пусть только сунутся! Хоть эта шлюха, хоть кто другой!
Он представил себе шлюху, старую клячу. Увидел её так ясно, будто она стояла у окна. Длинный пыльник с чужого плеча. Выцветший шейный платок. Мужские штаны из плотной саржи. Шляпа цвета болотного мха. Два револьвера справа, один над другим. Никто так не носит, кроме неё. Придёт время, вашу мать, и можно будет сказать проще: никто так не носит, вообще никто.
— Что надо сделать?
«Позови меня. Пригласи войти. Разреши входить каждую ночь, пока ты спишь. Я займусь переделкой тебя».
— Пока я буду спать?
«Пока ты будешь спать».
А что, подумал Джош. Отличная идея. Я буду дрыхнуть без задних ног, а мой ангел-хранитель — переделывать меня для грядущих переделок. Переделка для переделок? Славная шутка, сэр! А проснусь — и тело снова моё. Я ведь ничего не теряю, верно?
«Верно…» — эхом прошелестел лес.
— Я тебя приглашаю. Входи каждую ночь, пока я сплю.
«Договорились».
Он не думал, что заснёт.
Не в первый раз Джошуа был снаружи. Он знал, как это бывает: чистый восторг, лёгкость, бессмертие. Знал, предвкушал, наслаждался. Табак, виски, женщины, трубка с китайским опиумом — ничто не шло в сравнение с этим ослепительным удовольствием. Возвращаться не хотелось, но тахтон входил, затем выходил, не задерживаясь надолго, и снаружи превращалось во внутри.
Преподобный Элайджа рассказывал про изгнание из рая. Верил ли Джош преподобному? Нет, не верил. Он знал, как это происходит, а знание не нуждается в вере. Он только не знал, что снаружи — в раю! — тоже спят. В конце концов, он впервые коротал ночь вне собственного тела. Оказалось, что да, спят.
В ту ночь ему впервые приснился ад.