Потому что Артур — брат Катрины. И с этим остается только смириться.
В груди потеплело от этих мыслей. Небеса… Как было бы хорошо, если б это стало правдой!
— Я, конечно, понимаю… — сэр Догейн все продолжал, — похищать девушек, пудрить им головы намного веселее, чем потом объясняться с родными этих девушек. Но вы бы, Ваше Величество, хоть осчастливили бы нас своим словом! Хоть одним словом, Ваше Величество!..
— Он бы осчастливил тебя словом, дай ты ему хоть секунду тишины, — проговорил отец устало и недовольно.
— Небеса! — глаза Артура вспыхнули, — как?! Как ты можешь быть на его стороне?!
— Я ни на чьей…
— Во имя чего угодно! Да он обесчестил твою дочь!
Винсент недовольно натянул уголки губ и, выставив перед собой руку, словно защищаясь, заметил:
— Никто не говорил об обесчесщении. Я слышал только о чувствах… — отец начал твердо, но к концу предложения его голос как-то… Ослабел. Закончив, он с недоверием уставился на фейри.
Хозяин с удивительной легкостью выдержал пронзающий взгляд лорда Догейна. Не спрятал его, но и не сделал вид, будто невинен.
— Что ж, признаю, — Артур широко развел руками, — об обесчесщении слов не было… — он уставился на Катрину. Ей тут же захотелось врезать ему. Или провалиться под землю. Сначала врезать, потом провалиться. Проклятье! Неужели так надо об этом говорить?.. — Катрина, милая моя, — протянул брат наигранно нежным голосом, — этот повелитель холода и сосулек с тобой что-нибудь сделал?
Она готова была соврать. Лишь бы не продолжать разговор, лишь бы избавить себя от унижения, а Хозяина — от головной боли. Ведь какая разница? Все решено. Теперь она знала. Все было решено давным-давно. Пожалуй… В тот момент, когда Хозяин налетел на нее в лесу, когда заявил, что она станет его невестой, когда поцеловал ее, Небеса сплели их судьбы в одну.
Просто все это время Катрина не догадывалась, не понимала… Но сейчас у нее не осталось сомнений.
Так какой смысл говорить об этом с братом и отцом, если все уже решено?
Впрочем, стоило ей открыть рот, чтобы с готовностью и уверенностью сказать: «нет», — как сердце вздрогнуло, в голову ударил жар. Она невольно вспомнила ту ночь… Руки задрожали, мысли спутались. Ее щеки налились румянцем, а взгляд опустился в землю. Она затушевалась и не смогла с собой совладать.
Это стало самым честным в ее жизни ответом.
— Ну все, — зашипел Артур, — я думал, что просто набью тебе морду, но, видно, придется кастрировать!
— Ты делаешь вид, что для тебя нет ничего важнее сестры, — Хозяин поднялся, расправил плечи, демонстрируя, что совершенно не напуган и готов в случае необходимости дать отпор, — но почему-то превращаешь разговор о ее судьбе в шутовское представление. Очень скверное, к слову, представление!