Всех почему-то очень интересовало, что за слова я выкрикивала на русском, пока ехала,и когда меня доставали из прибрежной мочи. Я честно призналась,что вспоминала одного зверька, такую белую северную лисичку. Мол, у нас, русских, этот зверек что-то типа талисмана, мы всегда вспоминаем в нем в подобных ситуациях. Мне искренне поверили и огорошили бурей аплодисментов. В качестве приза вручили деревянную копию того злосчастного трицикла, который теперь благодаря мне безвозвратно сломан. Интересно, сколько времени хватит Паштету, чтобы сгрызть мой приз? Месяц? Тоже неплохо. Хотя бы на это время он откажется от порчи мебели.
А теперь некоторые нюансы. Из-за дикого ора русского мата, которым я оглушила не только ту часть острова, где распространяют свое влияние филантропы, но и ту, где они отдыхают после оказанной помощи, привело к тому, что я сорвала глотку. Теперь я сиплю и хриплю.
Моя обгоревшая красная попка вдобавок покрылась синяками. В купальнике особо не походишь. Еще я сломала руку. Не себе – победительнице-голландке. Она была крайне возмущена таким проявлением агрессии со стороны русской, и теперь катит на меня телегу, лежа в местной больнице.
В связи с этим мoе настроение резко опустилось на уровень подвала,туда, где обычно проходит вся канализация. Сохранять улыбку на лице в тот момент, когда Кортеней, восхищенный моим успехом - он финишировал лишь седьмым, – то и дело по–свойсқи похлопывал меня по больной спине своей лапищей и расточал комплименты, было крайне сложно. Тот факт, что виновникoм моего паршивого настроения и состояния являлся именно он, заставляло в душе желать его скорой и болезненной кончины. Но на практике приходилось делать вид, будто все в порядке, более того,изображать крайнюю благодарность американцу за то, что пригласил меня поучаствовать в иезуитском конкурсе.
В тот момент, когда мое искалеченное тело, развалившееся на части,тряслось на колдобинах, пока мы добирались назад в туристическую часть острова, я стойко держала спину прямо, а улыбку просто приморозила к лицу. Вы могли бы гордиться вашей девочкой.
Единственный раз, когда за этот день я все же дала слабину, случился после того, как вернулась в номер. Ρазлюбезный Жервез, приветствовавший меня на ресепшне, раздавленную и усталую, преподнёс мне список расходов, которые сделал мой дорогoй Микелянджело, пока торчал в номере, и которые мне следовало оплатить . Оказывается, милый итальянский друг зря времени не терял и заказал вгзйдеб в номер не только пять бокалов пина колады,два куска венского пирога с вишней, бутылку «Деламот Брют», но и еще лечебный (как он объяснил) массаж в номер. Если бы не тринадцатая «северная» зарплата Стасика, думаю, мне бы пришлось продать почку – естественно, Микелянджело, - чтобы покрыть его расходы.